Диво - Павел Загребельный

- Ой надоел!

- Ну, - пробормотал наконец Ярослав, - зачем же?

- Откуда такой взялся! - поправляя на себе сорочку и старенькое корзно, поморщилась девушка. - Гоняешься тут по лесу!

Он снова молча пошел на нее, но она уже окончательно пришла в себя, схватила с земли палку, замахнулась:

- Не подходи, а то!..

Глаза ее смеялись, - видно, она сама понимала, сколь бессмысленна ее защита от сильного, вооруженного мечом и охотничьим ножом человека, медвежью силу рук которого она уже успела ощутить. Однако знала и то, что властна сейчас над этим человеком безмерно.

- Только шагни - закричу!

Кто услышит этот крик, кто придет на помощь? Это ее не касалось. Должна была выложить все, что у нее было для собственной защиты, поскорее высыпать на обезумевшего человека, прежде чем тот опомнится и перестанет быть таким ничтожным увальнем, каким показал себя сейчас вот.

- И убирайся отсюда! - добавила еще смелее.

У князя прошло первое потрясение, его словно бы била лихорадка, он чувствовал, что любые переговоры бессмысленны, но у него не было ничего лучшего, поэтому он прибег к уговорам:

- Ну зачем ты так?

- А ты зачем?

- Я... ты... как тебя зовут?

- Состаришься!

- Должна бы...

- А ничего я не должна!

- Да ты слушай...

- Не хочу слушать!

- Ну... - Он не знал, как к ней и подступиться. - Ты знаешь, кто я?

- Не хочу знать!

- Можешь хоть догадаться.

- Нечего мне делать!

- Но я же мог бы для тебя...

- Сама все могу!

От нее отскакивали все слова: ни угроз, ни обещаний для нее не существовало.

- А все-таки как же тебя зовут? - спросил он, пытаясь улыбнуться. - Я - Юрий. А ты?

- А я - вот она!

Девушка выставила полную грудь под полотняной сорочкой, повела бедрами, ее тело свободно ходило под широкой сорочкой, а в глазах князя прокатилась темная волна, он рванул из ножен меч, подскочил к девушке, хрипло воскликнул:

- Говори, иначе прикончу!

Она испугалась не на шутку, глаза ее расширились, черные искорки запрыгали чаще, потом они посерели, девушка выставила руки так, будто могла ими защититься от меча, послушно прошептала:

- Забава.

- Что? - бросив не до конца извлеченный меч обратно в ножны и хватая ее крепко за плечи, спросил Ярослав. - Что?

- Зовут меня так. Забава.

- Почему так?

- Отец так назвал. Мы в лесу живем, одни. Никого нет вокруг. Когда родилась, была для него забавкой.

- А ныне что?

- И ныне.

- Почему так ко мне? Знаешь, кто есмь?

- Не знаю.

- Это к лучшему. Понравилась мне вельми.

- Ну. - Она вывернулась из-под его рук, отскочила в сторону. - Поезжай себе дальше, пока я тебя не знаю.

- Должна спознать.

- А не хочу.

- Я для тебя все сделаю.

- А что ты для меня сделаешь?

- Ну... - Князь запнулся: и впрямь, что он мог для нее сделать? Боярыней станешь.

- А не нужно мне боярыней!

- Что же тебе нужно?

- А ничего!

- Ну, не убегай от меня.

- А ты не подходи.

На Ярослава снова наплывала темная ярость. Зачем он ввязался в этот глупый разговор? Нужно было сразу смять, сломить, нужно было, нужно... Ох! Он сказал умоляюще:

- Прошу тебя вельми. Постой лишь возле меня. Немножко.

- А поезжай себе, - сказала она жестоко. - Вон тебя ищут.

В самом деле, издалека доносились крики, заржали в лесу кони, откликнулся им конь князя.

- Увидят тебя здесь, будет тебе, - мстительно улыбнулась Забава.

- А я не боюсь никого, - сказал он, как последний хвастун. - Я над ними всеми, а не они надо мной. Ну, так подойдешь?

- Не хочу.

- Только подержать тебя за руку.

- Чего захотел.

- Ау-у! Княже! - послышался из зарослей могучий голос Коснятина. Княже Ярослав!

В глазах Забавы сверкнуло любопытство.

- Так ты - князь?

- Князь. Иди ко мне.

- Если князь, то еще раз можешь приехать! - Она засмеялась и бросилась в чащу.

И след ее простыл.

А с другой стороны, испуганно перекликаясь, проламывались сквозь заросли посланные Коснятином ловцы и варяги.

- Чего претесь! - крикнул на них Ярослав, а Коснятину, когда тот вышел к коням, сердито сказал: - Отвыкай следить за князем. Негоже чинишь.

- Испугались за тебя, светлый княже, - виновато ответил Коснятин.

- Не маленький, сам как-нибудь управлюсь. Обдумал все нынче. Вели ковать мечи да копья и возить стрелу[11]по пригородам, чтобы готовили воев к весне, пойду на Киев.

Он махнул всадникам, чтобы отстали, оставили их с Коснятином наедине, продолжал:

- А зимой поедешь за море к свейскому царю. Слышал я, дочь у него есть вельми хорошая, сосватаешь за меня, ибо уже два лета, как моя Анна, царство ей небесное, покинула меня и перешла в божьи чертоги, а мне на этом свете тяжело и неприютно.

- Я с тобой, княже, - напомнил Коснятин.

- Ты не в счет. Груб еси и плотояден.

- Обижаешь меня, княже. А я же для тебя...

- Знаю, что ты для меня. Все людское естество для меня открыто, ничто не укроется от глаз моих. Раз я на отца своего поднялся, то уже...

- Отец твой погряз в грехах, в бесовской похоти...

- Отец мой старый уже человек и великий человек. Никто ему не ровня. А грешны все мы суть. Каждый рождается с бесами и живет с ними, а к богу идет всю жизнь. Но дойдет ли?

Коснятин обескураженно взглянул на князя. Ярослава тешила растерянность посадника.

"А знал бы ты еще про Забаву!" - злорадно подумал он, а вслух спросил:

- Кто-нибудь тут стережет твои ловища?

- Есть тут один ловецкий, за Гзенью его хижина. Но бездельник и гуляка страшный. Сегодня и вовсе куда-то исчез. Из-за него и не поймали ничего. Зря только проездили.