Человек без прошлого - Николай Раков

— Знатное пойло. Давненько не пробовал, — одобрил он, вытирая рукавом губы.

Дин чувствовал, что часть посетителей покинули свои столики и начинают собираться сзади, — пора было переходить к основному действу.

— У меня есть небольшое, но выгодное дело. Я хочу его решить с вашим цефиком, — громко, чтобы слышали окружающие, сказал Дин в лицо бармена, бросив пустой стакан на стойку.

— Цефика сейчас нет. Говори со мной, — ответил бармен.

— Хочешь взять слив? А что ты расскажешь хозяину, чопик, когда мой товарищ разнесет через минуту вашу халабуду из обрезка.

Толпа за спиной слегка зашевелилась. Некоторые стали оглядываться на дверь.

— Я тут чоп, — гордо заявил бармен, — и решения в отсутствие цефика принимаю сам.

— Ладно. Налей еще мути и сгоняй, чопик, за хозяином. Да не забудь, плесни гадам за меня по знакомству. — Дин бросил на стойку еще одну купюру. — Шевелись, мне по свету не протолкнуться.

Пришелец пил, как они, разговаривал, как они, и было видно, что он не ставит свою жизнь ни в грош, как они, и чоп сдался. Налив еще один стакан гостю, он поставил на стойку двухлитровую бутыль мути, которую тут же схватила какая-то грязная рука и растворилась в зале.

Напряжение несколько спало. Первое столкновение он выиграл, но это ничего не значило. Войти было просто, выйти — вот главная задача.

Видимо, бармен подал сигнал, потому что не успел Альбрайт допить свой второй стакан, как сбоку, из-за шкафа с бутылками, к нему вышел крепкий мужчина, одетый в чистую целую одежду, и с интересом стал рассматривать Дина. Альбрайт напрягся: сейчас либо его признают за своего, либо он не выйдет из этого притона.

— Зачем ты хотел меня видеть, гаденеш? — спросил мужчина.

Дин расслабился. Гаденешами, или иначе отступниками, на сленге космопортовского низа считались люди, которые были своими, но по каким то причинам ушли из этой среды.

— Сквозняк вокруг поднялся, цефик. К кому еще, как не к своим обратиться. Круг поменять надо. Как скажешь, грязью рассчитаюсь.

Смысл фраз обоим собеседникам был понятен. Гость хотел сменить свою орбиту, улетев на другую планету, и просил ему помочь, при этом обещая оплатить услугу.

— Ну что ж, проходи. — Цефик толкнул ногой одну из секций барной стойки, открывая проход внутрь помещения.

Дин не тронулся с места. Проверка продолжалась. Чтобы войти, ему нужно было сильно согнуться, проходя под поверхностью стойки. Голова согнувшегося человека первая оказывалась на той стороне, и очень часто по ней наносился сильнейший удар. Он знал об этом.

— С радостью, гость, — сказал он, смотря в глаза цефику.

Главарь усмехнулся и поднял одну из секций столешницы барной стойки.

Альбрайт прошел на территорию хозяина и двинулся за его спиной по узкому коридору. Пройдя мимо нескольких дверей, Дин с цефиком вошли в чисто убранную комнату. Обстановка кабинета хозяина отличалась простотой: два стола буквой Т, несколько стульев, простой шкаф, сквозь стекла которого просматривались книги, бутылки и посуда, огромный сейф в углу и абстрактная картина на стене за креслом хозяина кабинета. Все это освещалось сверху голой стосвечовой лампочкой.

— Рассказывай, — потребовал цефик.

Придумывать здесь ничего не стоило, и Дин рассказал, что несколько лет тому назад входил в общину космопортовских братьев на Протосе, а потом изложил подлинную историю появления их на планете и нападения в отеле, причиной которого, по его словам, являлось наличие у него с напарником значительной суммы денег.

— Похоже, ты не врешь, гаденеш, — задумчиво произнес хозяин кабинета. — Я скажу тебе больше. Клиника твоего полоумного профессора сгорела пару часов назад. Лабораторный корпус взорван. Я думаю, что там поработали серьезные люди и дело не в твоей грязи.

Альбрайт молча пожал плечами.

— Я тебе помогу. Куда ты хочешь сойти? — спросил цефик.

— Мне подойдет любой круг нижнего сектора, — ответил Дин.

— Думаю, что ты сможешь отправиться еще сегодня, — что-то про себя просчитывая, задумчиво сказал главарь. — Как с расчетом?

— Назови цену. Но у меня еще две просьбы.

— Говори.

— На танце стоит машина, я думаю, ее не стоит продавать. И еще мне с напарником нужно переодеться.

— Хорошо. Ты даешь мне руку?

— После посадки.

— Ты нагл.

— Я осторожен.

Слова цефика не расставались с делом. Через полчаса родная мать не узнала бы партнеров в столь живописных одеяниях.

Три часа они тряслись по ухабам в гремящем всеми своими сочленениями грузовичке. Объехав стороной космопорт, двинулись в абсолютную темноту, без каких-либо ориентиров. Наконец на горизонте появилось бледное пятно света, и по мере приближения к нему машины стали проявляться очертания довольно высоких построек.

— Это ремонтная база, — повышая голос, чтобы его услышал журналист, почти прокричал Дин. — Здесь очень слабый режим контроля и нет таможни. Если бы цефик нам не помог, мы все равно попробовали бы просочиться именно здесь.

Дымов подтвердил, что услышал напарника, кивком головы.

Не доехав метров сто до огораживающего базу забора, грузовичок остановился. Водитель, юркий молодой парнишка, с обрезком арматуры в руках, ни слова не говоря, нырнул в темноту, и они последовали за ним. Когда они его догнали, он уже приподнимал люк канализационного колодца. Все трое спустились в шахту и, хлюпая в мелких лужах ногами, двинулись за проводником, подсвечивавшим себе путь фонариком. Поднявшись по другой шахте на поверхность, они оказались под стеной здания. Из серой мглы навстречу шагнул человек и, пошептавшись с проводником, махнул им рукой. Следуя за новым провожатым, напарники забрались в громадный трейлер, доставивший их по ровному бетону посадочных площадок до обтрепанного временем борта космического грузовика. Не беспокоясь о наличии у трапа сотрудника охраны, проводник откинул борт машины, и они стали переносить в трюм мешки и ящики. Неизвестно откуда появилась еще толпа оборванцев, человек двадцать, и работа пошла быстрее. Еще до ее окончания Дина и Михаила в трюме грузовика задержал член команды, судя по грязному, заляпанному следами смазки комбинезону, механик. Он отвел их в пустой коридор и сдвинул в стене неприметную металлическую панель. Михаил нырнул в темноту ниши, а Дин был остановлен у входа. Ни слова не говоря, Альбрайт сунул в грязную ладонь мужчины пять тысячефедовых купюр, отдал руку за посадку на транспортник. Панель закрылась, и наступила тишина. Обнаружив на полу своего убежища тряпье, напарники устроились на нем и стали ждать старта. Уже в космосе их переодели в рабочие комбинезоны и проводили в каюту к капитану.

— Мы идем в нижний сектор на Плаву, — сообщил им дородный мужчина в помятом кителе гражданского флота. Жить будете в трюме с механиками. Расчет по прибытии через пять суток.