Четвертый тост - Александр Бушков

– Дальше?

– Все, понимаете? Я дословно повторил, как он наставлял…Больше ничего, только это… Ой, нет, нет! Завтра танец. Так и сказал. Вы должнывыдвинуться к «Амбару», сразу, немедленно, может быть, уже сегодня ночью тампоселится крыса, небольшая крыса, завтра танец… Вот теперь все, товарищ майор,честное слово! Хотите, повторю?

– Не хочу, – хмуро сказал майор. – С картойработать умеешь?

– Немножко…

– Краб, распутай ему верхние конечности.

Краб проворно выполнил приказ, а сам, по врожденномунедоверию к человечеству, устроился сзади, уперев пленному глушитель «Каштана»прямиком в ямочку меж шеей и затылком.

– Откуда ты пришел?

Ваня-Абдаллах присмотрелся, робко ткнул грязным пальцем:

– Вот отсюда. Там сам Джинн и с ним человек сорок.Остальные где-то поблизости, с Бадруддином. Только с Бадруддином осталась обычнаяпехота, а с Джинном – Каюм, и Аль-Бакр, и оба негра, и журналюги…

– Это которые? – небрежно спросил майор, впервые ожурналистах слышавший.

– Немец и янкес. И телевизионщик из Риги. Голландецехал с Касемом, их позавчера «внутряки» раздолбали где-то в горах, ужепередавали по телевизору, так что журналюг трое осталось…

– Ага, – сказал майор. – Ты, выходит, был сКаюмом?

– Ну говорю же…

– А поскольку с Бадруддином осталась простая пехота, тоты, будучи в группе Джинна, относишься к чему-то рангом повыше, а?

Пленный охнул от неожиданности. Покривился, пытаясьперевести все в шутку:

– Приемчики эти ваши… Подлавливаете?

– Да считай, уже подловил… – дружелюбно сказалмайор. – Ладно, без лирики… Значит, человек сорок?

– Ага. Только говорят, назавтра и наш… ихний! отрядопять разделится… Товарищ майор, мне поутру надо назад возвращаться, я ж якобыс агентурой пошел встречаться, с нашей… с ихней…

Я понял, – кивнул майор. – Не с моей, однимсловом… Ладно, друг Ванюша, пойдешь назад. Твоя персона меня как-то не особенноволнует, я о Каюме думаю…

– Да я понимаю! Вы не думайте, я твердо решил… Каюм жеобещал…

– Что-то подсказывает мне, Ванюша, что твой жизненныйпуть был крайне путаным и загогулистым… – сказал майор, положил ему руку наплечо, впился взглядом: – Я тебя убедительно прошу: не делай его еще путанее,ладно? А то под землей откопаю… Ты думаешь, Каюм там один?

– Да все я понимаю…

– Вот и ладушки, – кивнул майор,выпрямляясь. – Посиди пока.

Ну, вот так… Теперь у него на шее оказался еще и охранниклояльного нынче к власти муфтия Мадурова, которого, конечно, следовало сдатьхозяину живым и невредимым во исполнение строгих инструкций командования.

Впрочем, это проблема из третьестепенных – посидит сопляксвязанным под чутким присмотром, никуда не денется, а его эмоции никого вданный момент не волнуют…

Есть другая задачка, посерьезнее…

Сообщение Каюма переводилось на простой и понятный язык безособых непоняток: возможно, уже сегодня ночью к объекту «Амбар» придет Джинн всопровождении небольшого количества людей и с наступлением светлого времениначнет некую акцию. Пока не начал, следует его взять.

Не так уж сложно. Если только это и в самом деле Каюмсообщает. Если это и в самом деле донесение своего, внедренного, а не толковаядеза с задачей заманить их группу в засаду. Полностью отбрасывать этой версиинельзя…

Посмотрим правде в глаза: несгибаемых людей нет. Есть пределфизических страданий и есть навыки, позволяющие умельцу подвести человека кэтому пределу, пойти дальше… Чистая физиология, не более того, и нет тут ущербадля чести и идеалов. Оттого-то и подрываются на последней гранате те, кто знаетв силу своего сурового ремесла о существовании предела. Не самих пыток боятся,а того, что перешагнут…

Так Каюм или деза? Не определить. Ни за что. А значит – нужнорисковать. Журналисты, о чьем пребывании в банде Джинна никто и не подозревал…Акция…

Словно головоломка, лежавшая до того бесформенной кучейдеталек, вдруг мгновенно сложилась у него в мозгу.

Предположим, завтра на кортеж муфтия Мадурова будет совершенонападение – группой битых, опытных профессионалов, способных справиться с этойзадачей по высшему классу. Предположим далее, что один из авторитетных полевыхкомандиров, уже известный европейскому общественному мнению Джинн-эфенди,вскорости после этого приведет к месту недавнего сражения журналистов – немца,янкеса и телевизионщика из Риги. И журналюги своими глазами увидят на поле боянемало интересного: скажем, подбитый из граника новейший российский БТР-95. Итрупы людей несомненно славянского облика. И малосекретные, но убедительныедокументы из штаба ближайшего военного округа. И орден «За заслуги передОтечеством» третьей степени – с мечами и оч-чень интересным, многозначительнымномером. И, возможно, еще немало интригующих сюрпризов… Позволяющих однозначносделать вывод: клятые федералы, циники беззастенчивые, злодейски ликвидировалисвоего союзника, бедолагу муфтия, хоть и сами полегли в результате героическогосопротивления охраны…

Скандал получится конкретный и шумный, на всю Европу, –уж импортные борзые перья постараются. Официальные лица, понятное дело, станутвсё аргументированно опровергать, но, как бы они ни старались, история этавыпорхнет на европейские просторы, что твой Икарушка, распространится, дастповод кой-кому разинуть хайло – есть такие, им только повод дай… И здесь, вЧечне, вспыхнет очередной очажок: кто-то искренне поверит, а кто-то оттого, чтозахотел поверить…

Ему было жарко, хотя ветерок был холодным, пронзительным. Ипосоветоваться ни с кем нельзя, приказ ясен: радиомолчание при любыхобстоятельствах. При любых. Выйти в эфир можно лишь в двух случаях: или послепоимки Джинна, или после провала этого увлекательного мероприятия…

Вот вам и оборотная сторона всех командирских привилегий –необходимость единолично и быстро принимать решения своим разумением.Соответственно, взваливая на себя всю проистекающую отсюда ответственность. Это– груз…

– Това-арищ майор! Руки-то развяжите, – ворвался вего тягостные раздумья плаксивый голос Вани-Абдаллаха.

– Ты что, хочешь, чтобы джигит увидел? Который тебя вплен брал? – с неудовольствием оглянулся майор. – Сиди уж…помощничек.

Он встал с сухой серовато-желтой земли, уже приняв решение –одно из тех, что прибавляют седых волос и рубцов на сердце, но и, с другойстороны, позволяют остаться мужиком в своих и чужих глазах. И громкораспорядился:

– Старшие троек, ко мне!

В эту ночь, хотя об этом мало кто знал, местность вокруговрага, в лучших традициях спецслужбистских условностей именовавшегося объектом«Амбар», напоминала скорее некий фантастический роман. Потому что там, наневеликом куске земного пространства, имелись разумные кустики, разумные кочкии разумные участочки тверди. Разумом они, как легко догадаться, были накороткий момент обязаны тем, кто как раз и обернулся кустиками, кочками, сухойземлей так надежно, что можно было пройти в шаге от них, но все равноничегошеньки не заметить…