Охота за богатством - Наталия Антонова

– Наказанье господне, а не подруга детства!

– Не нуди! И вообще, вы сговорились, что ли, все?

– Кто все?

– Тётя Виктория, тётя Зоя и даже Игорь!

Игорь Коломейцев был мужем Виктории ненамного старше так называемой племянницы. Хотя Мирослава всегда называла его дядюшкой и чмокала в щёчку. А он звал её племяшкой. Полная идиллия.

– Вот видишь, – обрадовался Шура, – не один я вижу очевидное, и только ты одна предпочитаешь не видеть, не слышать и не чувствовать.

– А ты знаешь, что сказал по этому поводу Войцех Бартошевский? – спросила Мирослава.

– И что же он такого сказал? – осторожно проговорил Шура, опасаясь ловушки.

– Для счастья женщине нужен мужчина. Для несчастья – вполне достаточно мужа.

– Вздор! – сердито отрезал Наполеонов.

– Кстати, Шура! – воскликнула Мирослава.

– Чего тебе?

– А ведь сват Наум был невидимкой!

– У-у злыдня! Ты ещё хочешь, чтобы Морис стал невидимкой?!

– Ничего я не хочу, – отмахнулась Мирослава, – кроме того, чтобы меня оставили в покое.

– Эгоистка.

Мирослава пропустила мимо ушей сказанное другом детства и сообщила:

– Кстати, мы приглашены к тёте Виктории!

– На чаепитие с наполеоном!

– Ничего подобного, – рассмеялась Мирослава, – на литературный вечер!

– Я так не играю!

Но к тёте Виктории он всё-таки поехал. И не пожалел об этом.

Муж Виктории прекрасно готовит. Торт тоже был, правда, не наполеон, а розовый! Украшенный целым цветником розовых кремовых роз.

Шура, чтобы угодить хозяйке, исполнил сочинённую им песню в честь не совсем обычного кота Бандит Бандитовича, проживающего в гостеприимном доме Мирославиной тётки. Было у кота и имя собственное, звали его Феликсом. И по внешнему виду он почти не отличался от изображения своего тёзки на пакетике с кошачьим кормом. Но куда там рекламному Феликсу до прыти кота Виктории.

Шура был наслышан о его приключениях и даже видел его во времена младенчества. Уже тогда малыш был олицетворением чёртика из табакерки.

Но вот он вырос, ему пошёл третий год, и кот приобрёл некоторую степенность. Хотя когти и зубы всегда держал наготове.

Наполеонов взял гитару, которую предусмотрительно прихватил с собой, и, когда все утихомирились, запел:

Громкие аплодисменты благодарных слушателей усладили слух следователя.

Морис, в свою очередь, подарил Виктории изящную корзиночку с шоколадом. Внизу лежал шоколад ручной работы от местных шоколатье. А наверху три плитки шоколада «Особый».

Тётя обрадовалась скромным шоколадным плиткам, которые напомнили ей, как и племяннице, детство. Она так же, как и Мирослава, восторгалась фольгой и бумажной обёрткой.

– Делает фабрика имени Надежды Крупской, – проговорила она, – Ленинградская область. И рецепт сохранили 1987 года. Молодцы, что не продались!

Мирослава подошла к тётке и крепко обняла её, что она хотела сказать этим объятием Виктории, было известно только им двоим.

– Кстати, – сказала Виктория, оборачиваясь к Морису, – ты не знаешь, как обстоят дела у ваших соседей?

– У каких соседей? – удивился Морис.

– Эстонцев. Раньше таллинская фабрика выпускала вкуснейший шоколад.

– Вы имеете в виду «Калев»?

Она кивнула:

– Там были такие чудесные обёртки, с изображёнными на них музыкантами, трубочистами, девушками в национальных костюмах, всевозможными зверюшками.

– Они работают, – отозвался Морис.

– Неужели их не проглотили гигантские корпорации?

Морис неопределённо пожал плечами, и Виктория свернула разговор о шоколаде.

Когда Виктория на минутку вышла из гостиной на кухню, Мирослава выскользнула вместе с ней.

– Тётя, – спросила она, – а где твоя художница?

– Художница? – машинально повторила Виктория.

– Ну да, Лидия Заречная. Ты же сказала, что она придёт к тебе в гости вместе со своим молодым человеком.

– Ах, Лидия, – отозвалась тётка, – она позвонила мне сегодня утром и просила её извинить.

– За что?

– За то, что не сможет прийти. У неё какие-то важные дела неожиданно появились.

– Странно…

– Ничего странного, могут же у человека появиться неотложные дела. К тому же вечер у нас сегодня не официальный, а дружеский. И даже лучше, что Лида не смогла прийти. Посидим в родственном кругу.

– Шура и Морис тоже твои родственники? – пошутила Мирослава.

– А как же! – всплеснула руками Виктория.

– Тётя, – Мирослава решила вернуться к прежней теме, – ты говорила, что парня Заречной зовут Димой.

– Говорила. А что?

– Ты не знаешь, он, случайно, не оперативник?

– Слава, – укоризненно покачала головой Виктория, – у меня складывается такое впечатление, что ты уверена, что все мужчины на свете связаны с правоохранительными органами.

– Я такого не говорила, – рассмеялась Мирослава.

– Да? Значит, мне показалось. Тогда могу тебе сказать, что парень Лидии точно не оперативник. Вроде бы Лида говорила, что он журналист. Теперь ты удовлетворена?

– Почти! – рассмеялась Мирослава.

– Тогда бери вон то большое блюдо с фруктами и неси в гостиную. А я прихвачу кувшин с мятным чаем.

– Уговорила.

– Где вы пропадали?! – нетерпеливо воскликнул Шура, когда тётка с племянницей вошли в гостиную.

– У женщин свои секреты, – улыбнулся молодой муж Виктории Игорь Коломейцев и ласково посмотрел на жену.