Дела семейные - Рохинтон Мистри

Дедушка волновался все сильнее.

— Мне страшно. Люси, сойди с парапета, любимая…

Джехангиру тоже было страшно, что дедушка опять разбудит папу. Может быть, взять дедушку за руку, как дедушка его брал в ту ночь, может быть, дедушка успокоится…

Но дедушка тихонько запел: «О прошлом тоскуя, мы вспомним о нашей весне…» Наверное, Люси его послушалась. Джехангир опустил голову на подушку и стал задремывать под тихое пение, так и не поняв, на каком парапете стояла та девушка и почему дедушка так испугался?

Джехангир изучал свое отражение. Изменилось что — нибудь в его наружности? Он знал множество историй о том, как постыдные тайны сказываются на внешнем облике — кожа покрывается прыщами, чернеют ногти, выпадают волосы.

Двадцать рупий, спрятанные в кармане, истерзали его. Как пустить в ход деньги и не попасть в беду? К счастью, лицо, отраженное в зеркальной дверце отцовского шкафа, выглядело как обычно.

С кухни донесся грохот — взрыв, куда более громкий, чем обычные свистки или хлопки скороварки. Джехангир ринулся смотреть. Мать закричала: «Стой где стоишь, приближаться к плите опасно!» Сама она застыла в непосредственной близости к чудовищу, плюющемуся паром и кусочками пищи. Первый мощный выброс оставил следы на стене и потолке.

Джехангир стоял в коридоре, не в силах отвести глаза от скороварки. Он и услышал звонок в дверь и побежал открывать — мать не слышала. В дверь ворвалась тетя Дейзи и сразу бросилась на кухню.

— Выключить плиту! — скомандовала она.

Мать подскочила от ее голоса.

— Дейзи!

— Немедленно выключить! — И, не дожидаясь, схватила кухонное полотенце, обернула им руку, другой рукой прикрыла лицо, наклонилась и подобралась к плите.

«Прямо как ковбой, когда готовится клеймить скот», — успел подумать Джехангир.

Дейзи рывком повернула ручку. Газ выключен.

— Теперь ведро холодной воды, — распорядилась она и вылила воду на скороварку.

Чудовище усмирено.

— Спасибо, спасибо, — говорила мама, обмякшая после пережитого. — Я понять не могу, как это случилось, я всегда так осторожна, все было хорошо, я отошла к папе…

— Бывает, — успокоила ее тетя Дейзи, — как только я услышала фортиссимо трубы, я поняла, что взорвалась ваша скороварка.

Она отступила на шаг, обозревая результаты.

— Чистый Джексон Поллак, — заметила она.

— Что? — переспросила мама.

— Современное искусство. А что в кастрюле было?

— Желтая чечевица и томатный соус.

— Красивое сочетание цветов, — одобрила тетя Дейзи.

Джехангир возвратился в маленькую комнату, к зеркалу, в которое раньше гляделся. Открыл дверцу шкафа, выдвинул ящик, где мама держала свои конверты. А что, если просто сунуть деньги в один из конвертов? Мама найдет деньги, подумает, что это из папиной зарплаты, и потратит их.

Она все еще на кухне с тетей Дейзи, они вместе приводят кухню в порядок. Ни Мурада, ни отца нет дома. Дедушка спит. Сейчас или никогда.

Джехангир достал знакомые конверты, которые он подавал маме, когда сидел с ней, помогая распределять деньги. Мама разрешала ему считать деньги, если купюры были чистые. А ему нравился запах новеньких купюр. С потрепанными деньгами мама была осторожней — никогда же не знаешь, кто их трогал, чистыми ли руками, мыл ли тот человек руки с мылом после туалета?

Он перебирал конверты, читая надписи: «Масло и хлеб», «Газовый баллон», «Топленое масло», «Рис и сахар», «Молоко и чай», «За электричество и воду», «Мясо»…

Конца не было этим конвертам с их требованиями… А у него всего двадцать рупий… Конверты старые, истрепанные, клапаны вот-вот оторвутся. Он помнил, какими беленькими они были три года назад. Папа с мамой тогда целыми днями говорили о какой — то «надбавке». Он спросил, что значит это слово. «Больше денег», — радостно объяснила мама. Тогда отец сказал, что из-за инфляции деньги дешевеют, и он спросил: а инфляция что такое? «Монстр, который питается нашим будущим», — ответил папа и стал объяснять насчет повышения цен, насчет покупательной способности. Но мама все равно была полна надежд и говорила, что сделает новый семейный бюджет и заведет новые конверты — чтобы везло.

Теперь конверты были старые и захватанные, без всякого везения. Их так много, это сколько же нужно денег, чтобы действительно почувствовалась разница. В который положить двадцать рупий, где эти деньги нужнее всего? Решать надо быстро — мама и тетя Дейзи скоро закончат уборку.

Вот конверт «Масло и хлеб». Вчера за завтраком папа сказал:

«Опять сухой тост, спасибо твоей родне».

А мама ответила:

«Не припомню, чтобы твоя родня за пятнадцать лет хоть раз помогла нам».

Папа совсем разозлился и сказал:

«Мои хоть не держат наш дом за больницу!»

Опять они стали ссориться, мама ему напомнила, какими халъкат, сквалыгами, показали себя его сестры перед самой свадьбой, когда не позволили ему ни стула, ни кровати, ни шкафа из квартиры взять, хотя он имел право на свою долю семейной мебели. Ломаной скамейки не увез он из «Джехангир-паласа», удивительно, что еще сумел забрать свою одежду и обувь. Тогда папа сказал, что если она собирается ворошить его семейную историю, то он может сделать то же самое с ее, но только в истории ее семьи были такие вещи, о которых не хочется при детях говорить.

Мама ответила, что, если бы не его сестры, они поселились бы у него дома, дедушке не пришлось бы потратить все деньги, и был бы он сейчас хозяином своей судьбы. Но дедушка всем пожертвовал ради них, он сказал, что нельзя начинать новую жизнь с попреков и ссор.

«Так что помни: это не моя семья повинна в наших проблемах».

Тут папа указал на дедушку, который лежал на диване:

«А это что, по-твоему? Позволь мне сказать, что я взял тебя в жены не ради чести нянчиться с твоим отцом!»

Вспоминая ужасные вещи, которые они наговорили друг другу, Джехангир в оцепенении стоял у шкафа, зажав деньги в кулаке. В его груди нарастала тяжесть, как бывает, когда начинает болеть голова. Интересно, бывает сердечная боль? А таблетки от нее бывают?

В кухне чем-то стукнули. Он пришел в себя. «Масло и хлеб» — так будет лучше всего. Он успел положить свои двадцать рупий в конверт, а конверт в ящик, прежде чем в коридоре послышались шаги. Тетя Дейзи справлялась о дедушкином здоровье, потом они с мамой прошли в большую комнату.

— Папа, посмотри, кто пришел — Дейзи Ичапория.

Дедушка сначала глянул неузнающим взглядом, но потом его лицо просветлело:

— Скрипачка.

— Очень хорошо, — ответили два женских голоса, а он подумал, что таким тоном мама хвалит его за хорошие отметки.