Хроники железных драконов - Майкл Суэнвик
Шрифт:
Интервал:
Теперь, когда началось самое главное, ей стало страшно. Лазер имел оснащение для переноса информации. Джейн подключила к нему микрофон. Нервно откашлялась. Давно она не произносила тайного имени Крутого.
— Тетигистус! — воскликнула она.
Человечек подпрыгнул, словно его вытянули кнутом по спине. Трубка с громким треском лопнула, почернела. Запахло горелым пластиком. Джейн с криком отдернула голову, сорвала очки.
Но было поздно. Ясно и отчетливо перед ее глазами сиял тройной неразделимый образ: Крутой-Питер-Робин. У них были ясные глаза и кожа гладкая, как слоновая кость. Они лежали, укутанные в белые одежды, светлые, чистые, безупречные.
Все трое были мертвы.
* * *
Значит, так и есть. Крутой — это Питер — это Робин.
Было поздно, скорые лифты уже не ходили. Джейн ехала домой сорок пять минут, с остановками на всех этажах. По дороге она не думала ни о чем, отдавшись своему горю. Раньше она надеялась, что, узнав правду о Робине, любую правду, она станет свободна от него. Но именно сейчас, когда она твердо знала, что вместе им не быть, она поняла, как он ей нужен.
Подходя к своей комнате, она чувствовала смертельную усталость. Позади был длинный день, и она хотела только спать.
Из дверного окошка и из щели внизу выбивался свет. Раздавались голоса. Мартышка вернулась. У нее гости. «Неважно, — подумала Джейн. — Мне уже все неважно. Можно ударить меня по лицу кирпичом, я ничего не почувствую».
Она открыла дверь.
На ее кровати сидел кто-то — нескладный, красноглазый, с волосами как солома. Он посмотрел на нее и нагло осклабился.
— Как делишки, Сорока?
Это был Крысобой.
Зима выдалась небывало длинной. Старейшины Города объявили указом наступление нового, третьего по счету декабря, так что за Черным декабрем потянулся декабрь Ледяной, и все понимали, что и от четвертого они тоже не застрахованы. Стояла Волчья луна. Богиня являла свой самый жестокий лик. Иногда казалось, что Тейнд не придет никогда.
Через неделю после появления Крысобоя, Джейн отправилась с ним и Мартышкой прогуляться и посмотреть на витрины. Полная нехороших предчувствий, она нехотя тащилась за ними по роскошным магазинам Карбонека и Гладсхейма, таким заведениям, как «Козий Рог», «Фата Падурия», «Малефиций», и везде Джейн чувствовала себя неловко и не на месте. Крысобой держался от нее в стороне, побрякивая в кармане ключами, и, когда Мартышка начинала восхищаться очередной цацкой, его пухлые губы довольно улыбались.
— Ой, вы посмотрите только! — восклицала она. — Какая прелесть!
— Да, ничего! — отвечал Крысобой и со значением смотрел на Джейн. — А ты как думаешь?
Наконец они засели в «Пещере». Там был объявлен вечер свободного доступа к микрофону, и непризнанные поэты, менестрели и барды набежали со всей округи с невероятным количеством плохих стихов. Сидя за столиками, сделанными из бобин от телефонного кабеля, они попивали кофе и ждали своей очереди завладеть микрофоном. Младшекурсники в джинсах и черных свитерах разносили чашки и убирали грязные.
— Ой, ну эти перчатки из девичьей кожи! — не могла успокоиться Мартышка. — Я теперь только в «Джеттатуре» буду все покупать.
Нежно водя пальцем по подбородку Крысобоя, она мурлыкала:
— Ты только представь себе, какие они… Мя-а-агонькие!
На небольшом возвышении стоял очередной поэт. Судя по его виду, последнюю неделю он спал, не раздеваясь, в стогу сена. Поэт читал:
Только что руки его лизала,
Как вдруг свободной и гордой стала…
Крысобой слушал, закатив глаза под самый лоб. Потом вернулся к прерванной мысли:
— Вот именно! Секс — это вопрос власти. Господство и подчинение, только так.
— А у нас с тобой не так, — сказала Мартышка, — правда, зайчик?
Он снисходительно похлопал ее по руке:
— Кто-то дает, а кто-то получает. Это в природе вещей. Мужчина — прирожденный агрессор, а женщина пассивна, ее призвание — заботиться, опекать. В любви сталкивается сильный со слабым, это захват и капитуляция, словом — война в миниатюре. А все остальное — ухаживания там, ссоры, примирения — это так, завитушки. Сублимация.
— Какой ты грубый, — надула губы Мартышка. И заискивающим тоном добавила: — Но, сокровище мое, кто же захочет, чтобы им все время помыкали!
— Другое дело, — задумчиво продолжал Крысобой, — когда это любовь втроем. Конечно, тут бывает по-разному, но чаще всего двое оказываются наверху. И для равновесия та, что внизу, подвергается двойному гнету. Она должна научиться пресмыкаться и ползать на коленях. Ей придется полюбить свое унижение.
Мартышка, недобро посверкивая черными, как гагатовые пуговки, глазками, бросила быстрый взгляд на Джейн. Ее ноздри раздувались. Но потом она покачала головой и отвернулась.
— Это извращение.
— Конечно, — согласился Крысобой, — а что не извращение?
Джейн упорно смотрела на свечу в подсвечнике. Под толстым красным стеклом трепещущий огонек то пригасал, то снова вспыхивал. Она сама себе казалась мошкой, которая трепыхается изо всех сил, чтобы не угодить в огонь.
— Ты, кажется, хотел со мной о чем-то поговорить?
Стройна и прекрасна, стоит, сияя,
Словно колонна у двери рая…
— Что? Ах да, действительно. Ты так внезапно исчезла и при столь странных обстоятельствах… — Он вынул из внутреннего кармана конверт и положил на стол рядом со своей чашкой. Джейн потянулась к конверту, но он его быстро отодвинул. — Странных, вот именно, иначе не скажешь! И даже не удосужилась попрощаться со старыми друзьями. Это после всего, что нас связывало! Ну мне и стало любопытно. Я решил провести небольшое расследование.
Мартышка подскочила:
— Вы что, ходили вместе?
— Нет!
— Так, ерунда, ошибки молодости. — Крысобой небрежно повел рукой. — Я подсказал Сучку запросить контору Детолова. — Он со значением постучал по конверту пальцем. — Ну как, интересно тебе, что они ответили?
Сама как врата, чрез кои Любовь
Вступает в святилище…
У поэта был чрезвычайно неприятный голос, писклявый, гнусавый и дребезжащий.
— Зачем мы пришли слушать эту чушь? Ничуть не интересно! Какое мне дело до всего этого? — Крысобой снова засунул конверт в карман и резко сменил тему: — Ну что, хорошо провела вечер, Мартышка, девочка моя? И погуляли, и по магазинам походили, и поболтали.
Она прижалась к нему:
— Замечательно, Крысобойчик мой!
— А что бы ты выбрала из всего, что мы видели?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!