Венец безбрачия - Ольга Свириденкова

— Не сомневайся, — криво усмехнулся Антон. И неожиданно нервозным тоном прибавил: — Ради Бога, давайте перестанем болтать и поскорее с этим покончим!

— Ну что ж, — вздохнул Молчанов. — За моим домом просторный луг, который как раз подходит для поединка.

— Черт тебя побери, что ты делаешь? — прошептал Николай, подойдя к Матвею. — Ты подумал, что будет с Юлией, если тебя убьют?!

— Постараюсь принять меры, чтобы этого не случилось, — сдержанно ответил Матвей. — Иди с Молчановым отмерять шаги.

Николай посмотрел на него с досадой.

— Берегись его: он может выстрелить до сигнала! — шепнул он перед тем, как выйти из комнаты.

— Ну а теперь, любезный братец, может, мы все-таки поговорим начистоту? — обратился Матвей к Антону, как только они остались одни. — Слово чести: если ты сейчас во всем признаешься, я не стану ни заявлять на тебя властям, ни преследовать тебя.

Но Антон все так же упорно молчал, не глядя на кузена и судорожно сжимая руки.

Вскоре секунданты вернулись и участники поединка двинулись за дом. Разойдясь на отмеченное расстояние, противники проверили пистолеты. Предложив им помириться и получив отрицательный ответ, Молчанов отошел в сторону и приготовился давать сигнал.

— Итак, господа, прошу слушать мою команду, — торжественно произнес он. — Раз…

Грохот выстрела прорезал тишину, затем со стороны каретного сарая раздался пронзительный женский крик. Так как Матвей все это время не сводил глаз с Антона, стоявшего в тридцати шагах от него с опущенным пистолетом, ему хватило секунды, чтобы все понять. Крикнув Николаю: «Ложись!», он стремительно метнулся к ближайшему кусту и упал на землю. И в этот самый момент прозвучал еще один выстрел, а затем послышался топот ног и треск раздвигаемых кустов.

Держа пистолет наготове, Матвей вскочил на ноги и устремился к каретному сараю. И вдруг, к своему непередаваемому изумлению, оказался… прямо в объятьях Юлии! А рядом с ней была Виолетта.

— Разрази меня гром! — в смятении воскликнул он. — Вы… черт побери, как вы здесь оказались?!

— Матвей, ты не ранен? Ты точно не ранен?! — не отвечая на его вопрос, встревожено бормотала Юлия. — Господи, какое счастье, что мы оказались здесь так вовремя! Если бы мы приехали хотя бы на пять минут позже…

— Господин Елагин, ваш кузен… — выскочивший из-за сарая Молчанов на мгновенье опешил, увидев женщин. — Ваш кузен тяжело ранен!

— Антон ранен? — недоуменно переспросил Матвей. — Так, выходит, эти люди охотились не за мной, а за ним?

— Но ведь этот человек целился в тебя! — раздался взволнованный голос Юлии. — Я не знаю, зачем ему понадобилось стрелять в Антона, но зато наверняка знаю, что сначала он целился в тебя!

— Да-да, это правда! — горячо подхватила Виолетта. — Мы уже хотели войти в дом, как услышали со стороны сада громкие голоса. Мы поспешили туда и увидели, как какой-то человек, прячась за каретным сараем, целится в Матвея. И тогда…

— И тогда я быстро прицелилась и выстрелила в него, — сказала Юлия. — И попала в правую руку. Он выронил пистолет, и Виолетта хотела подхватить его, но тут внезапно появился другой человек. Он бросился на меня сзади, отнял пистолет, а затем оба пустились бежать.

— И по пути выстрелили в Антона, — озадаченно протянул Матвей.

— Да идемте же, наконец, к нему, ведь ему надо оказать помощь! — спохватился Молчанов.

— Да, в самом деле, — мрачно усмехнулся Матвей. — А то, чего доброго, еще отдаст Богу душу, так и не успев ничего нам рассказать.

Антон лежал на траве, оглашая окрестности такими истошными воплями, что Матвей удивился, как к ним до сих пор не сбежался народ с соседних дач. Отправив Молчанова за доктором, он внимательно осмотрел Антона, а затем быстро снял с себя рубашку и разорвал ее на бинты.

— Только не бросайте меня одного! — кричал Антон. — Я… я расскажу все, что знаю, только не оставляйте меня умирать в этом ужасном месте!

— Успокойся, кузен, никто не собирается тебя бросать, — с усмешкой проговорил Матвей. — Так что перестань махать руками и дай мне перевязать твою рану. И, черт побери, закрой, наконец, рот! От твоего крика я не могу сосредоточиться.

— О Боже, неужели это конец?! — не унимался Антон. — Сейчас я истеку кровью и умру…

— Конечно, умрешь! — в сердцах рявкнул Матвей. — Если тотчас не успокоишься и не дашь мне перевязать тебя. Николай, держи ему руки!

Покончив с перевязкой, Матвей с Николаем перенесли Антона в дом и уложили на диван в гостиной. Потом Матвей зашел в соседнюю столовую и, отыскав в буфетном шкафу бутылку водки, вернулся назад.

— Вот, выпей и успокойся, — сказал он, поднося к губам Антона рюмку. — Это придаст тебе немного бодрости и поможет продержаться до прихода врача.

— Врач! Где врач? Почему он до сих пор не идет?! — Антон подскочил на диване и полубезумным взглядом обвел комнату. — О, я знаю, почему! Потому что это судьба!

Велев Николаю держать Антона за плечи, Матвей почти насильно влил ему в горло водку.

— Ну, любезный кузен, а теперь ложись на подушки и рассказывай, — скомандовал он. — Облегчи душу перед тем, как предстанешь пред очи Всеведущего Владыки. А там, глядишь, может, Он еще и помилует тебя! — Матвей внушительно посмотрел на притихшего Антона. — Знаешь, как иной раз бывает? Собрался человек помирать, исповедался — да и выздоровел, назло всем своим врагам!

— Врагам, — повторил Антон, на мгновенье прикрыв глаза. — Да, этот человек мне враг. А я, несчастный глупец, не понял этого! И вот — расплата за ослепление! — он глухо застонал, заламывая руки.

— Итак, я тебя внимательно слушаю, — строго сказал Матвей, присаживаясь на диван. — О каком человеке ты говоришь? Как его имя?

Из груди Антона вырвался страдальческий стон:

— Ах, кузен! Да если бы я знал его имя, разве б я не назвал его? Но — увы! Я не только не знаю, как его зовут, но даже не могу толком описать его. Мне лишь показалось, что он не слишком молод и не особо худощав.

Антон повертелся на диване, принимая удобное положение, и начал рассказ:

— Когда я узнал, что Белявский скупил все мои долговые расписки и продал их тебе, я пришел в такое отчаяние, что даже не поехал на маскарад графа Нарышкина. Как загнанный в ловушку зверь, я метался по своему номеру, накачиваясь вином и не зная, что теперь делать. Ничего не придумав, я уже хотел ложиться спать, как вдруг ко мне в дверь постучали. Я открыл — и в первое мгновенье мне показалось, что у меня галлюцинация! Передо мной стоял мужчина в темном плаще и надвинутом на лоб цилиндре, а его лицо… было скрыто бархатной полумаской, какие надевают на маскарады!

«Черт побери, что это за дурацкие шутки?!» — воскликнул я, разозленный, что передо мной кто-то вздумал ломать комедию. Незнакомец зловеще рассмеялся и сказал, что вовсе не собирается со мной шутить, а, напротив, желает говорить об очень серьезных вещах. Потом он закрыл дверь на засов и властным голосом велел мне сесть в кресло. Его глаза так угрожающе поблескивали в прорезях полумаски, что я невольно подчинился. Какое-то время он молча сверлил меня тяжелым взглядом, а затем оскалился в улыбке и спросил, известно ли мне, что два часа назад на моего кузена напали.