Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель

Запал вмиг рушится.

Но не легче пойти и убить его? Закончить это дело.

Опять сжимаю кулаки от злости. Одну руку простреливает болью, но мне плевать. Кровь продолжает скатываться по пальцам на пол.

– Ты ещё здесь нужен! Мне. И нашему ребёнку. Если не думаешь о себе, хотя бы подумай о…

Она прерывается. Потому что плачет. Чувствую её слёзы и через слой кожаной куртки.

Тиски на груди в виде её рук сковывают. Как будто удерживают. Но уже не моё тело, что расслабляется от её слов. Моих демонов. Мою ярость, которая скрывается глубоко в душе до следующего раза.

Она договаривает.

– …нас.

Но уже поздно. Я сам это понял, без её слов.

Да, я чуть не поступил эгоистично. Если я умру – они умрут следом. Майя попадёт в руки ещё страшнее. А мой ребёнок… И тот окажется на том свете.

Прикрываю глаза и громко выдыхаю.

Придурок.

Она права. Райский хочет выманить меня. Играется. Не делает это через того же снайпера. Он всегда такой. И он ждёт, когда я приду, чтобы убить меня. Заполучить Майю себе. Его не интересует бабло, как и меня.

Это дело принципа. Она ему понравилась. Молодая, выносливая, беременная, с невинным лицом и душой. Любимый его коктейль.

И я не могу с ним им поделиться.

Поднимаю руки, прислоняю свои ладони к её пальцам.

Отстраняю от себя.

Она не хочет этого делать, но я сильнее. Когда бы ещё это произошло?

Оборачиваюсь к ней. Не знаю, чем думаю. Сегодня и именно сейчас мой мозг полностью отключаются, как и трезвый разум. Опускаю руки на её лицо. Заставляю посмотреть эти голубые, полные слёз глаза на меня.

Смотрю в них и опять тону. Погибаю. Без воздуха, кислорода, как самый настоящий утопающий. Болтыхаюсь где-то на дне без шанса спастись.

Вспоминаю опять тот вечер.

Она в костюме долбаной овцы. Развратном. Она. Маленькая и невинная девочка. С чистыми, прозрачно-голубыми омутами. В которых я потонул. Впервые почувствовал себя козлиной. Потому что в таком виде она оказалась из-за меня.

И вот опять это чувство.

Вины.

Перед ней.

Потому что я не подумал о Майе.

Не подумал о нашем ребёнке.

И сейчас это понимаю.

Хоть и мозг не соображает. Только тупые чувства, на которые сейчас и ориентируюсь.

Наклоняюсь. Ладонями тяну её на себя. Заставляю встать на носочки. Ей противны мои прикосновения, я знаю. Боится, как огня.

Но сейчас не могу ничего поделать.

Рывком врезаюсь в горячие губы, успокаивающие бурю внутри груди.

Податливые. Несопротивляющиеся. Отвечающие.

Вся агрессия сходит на «нет». Потому что выбрасываю её там, где ей и самое место – в безумном, безудержном поцелуе. Первом. Который позволила Золотова за все время, и я. Сам себе.

Упрямый язык проникает в рот.

Хозяйствует, чувствуя себя повелителем. А ведь он им и был. Потому что я не могу сопротивляться. Отвечаю на поцелуй и не знаю что творю.

Паника и ужас сковывают тело за его жизнь. За свою, за нашего ребёнка.

И если ему поможет это расслабиться, утихнуть, я ему помогу.

Несмело отвечаю. Я не умею целоваться, совсем. Поэтому доверяюсь Артуру, хоть и в этом деле… Не стоит этого делать.

Он как танк. Прёт, не видя ничего вокруг. И сейчас. Он целует так, будто забирает жизненные силы. Выпивает меня досуха.

Но руки перестают так напряжённо и скованно держать моё лицо. Немного расслабляется. Стоять на носочках тяжело, но не сопротивляюсь. Не пытаюсь сменить позиции. Боюсь спугнуть.

Поэтому позволяю сделать всё. Окунуться в эти ощущения самой. Мой первый поцелуй. Безжалостный и беспощадный. Острый, словно режущий. Но чувственный, от которого не могу стоять на дрожащих ногах.

Хочу упасть, но не выходит. Артур ловит за талию. Прижимает к себе. Утыкаюсь ладонями ему в грудь. Потому что становится невозможно дышать. Он выкачивает кислород.

Лёгкие горят, пальцы продолжаю подрагивать. Моё лицо в крови. Из-за его ладони.

Пытаюсь отвлечься, войти в его темп, но не выходит. Слишком быстрый. Неуправляемый.

Но несмотря на это…

Получаю удовольствие.

Я не люблю властных мужчин. Не люблю, когда они доминируют в отношениях.

Но то, что я чувствую сейчас… Необъяснимо. Ненормально. Особенно после того, что между нами было.

Отвечаю и ни о чём не думаю. Потом. Всё потом. Я обещала себе забыть, что и пытаюсь сделать.

Начинаю жизнь с чистого листа. Белоснежного, незапятнанного.

И стараюсь это делать это, отвечая на нескончаемый безумный поцелуй.

---------

Мы возвращаемся домой поздней ночью. Всё это время не смотрю на Алиева. Постоянно отвожу взгляд в сторону. Мне неловко и стыдно одновременно.

Не знаю отчего. На меня нашло что-то странное.

Как увидела, что он уходит, не сдержалась.

Плохие мысли заполнили голову. Подкинули мне не щадящие картинки. И я, не раздумывая, вскочила с лавочки, побежала за ним. Еле догнала. И не знаю, каким порывом сделала то, что произошло.

Я говорила то, что было в голове. Делала то, что было на душе.

А тут он… Как же стыдно!

Ещё и Назар!

Благо всё прервал!

Только сейчас понимаю, как это смотрелось со стороны! Мы стоим посередине полупустого коридора. Повсюду палаты, и больные пациенты. Персонал, что шныряет мимо нас, пока я стою в крови Артура.

И хорошо, что Маратов появился.

Артур не отпрянул от меня, как от огня. Спокойно отпустил. Но продолжил держать руку на талии, пока кожу обжигало через тонкую хлопковую пижамную кофту. Так и потащил меня обратно, пока Алиев не сказал, что делать дальше.

Мирослав остался в больнице, как и Анна. Та не смогла оставить девочку, несмотря на истерику. Я бы тоже просидела с ней всё это время, но…

Я нужна была Артуру здесь, рядом. Пока он пытается отойти от злости и ярости, что накрывают его волнами.

Алиев решил покончить со всем этим. Созвал сегодня всех вечером на переговоры. И пока все постепенно приезжают в дом, я захожу к себе в комнату. Мне срочно нужно переодеться и умыться. До сих пор в его крови.

Делаю это и когда выхожу из ванной, иду на кухню. Нужно что-то выпить ободрительное. Иначе я усну. Вечер на дворе, а нервы вымотали. А мне не хочется пропустить собрание. Хочу быть в курсе дела.