Стакан молока, пожалуйста - Хербьерг Вассму

— Пусть сам выкручивается как знает! Мне уже осточертело вытаскивать этого алкаша, — с отвращением сказал Артур, протащив Дорте сквозь грохот басов и истерику гитар. Никакой группы на сцене не было. Звук лился из динамиков.

Мало сказать, что все столики и стулья были заняты. Люди со стаканами пива, открыв рты, стояли чуть ли не на головах друг у друга. Почти все были моложе тридцати.

Пахло чем–то похожим на мочу или блевотину. Артур увидел какого–то знакомого и подтолкнул Дорте дальше, к молодому парню с внешностью кинозвезды. Оба закричали что–то, но она не поняла.

— Свейнунг! Я нашел девчонку! Чертовски хороша! Анна! — проревел Артур в конце концов и толкнул приятеля в грудь стаканом с пивом.

— Не могла взять сумку поменьше? Ты что, продаешь травку на килограммы? — надменно спросил Свейнунг.

К счастью, разговаривать в этом гаме было невозможно. Дорте показалось, что они не поняли, что она иностранка. Ей оставалось только растягивать уголки рта и ждать. Чего ждать, она и сама не знала. Еды тут никакой не было. Только грязь от чипсов на столиках. Золотистая картошка лежала, как маленькие кораблики, вытащенные на берег из пивного болота. Или падали на пол и погибали под шаркающими подошвами.

Девушка с золотым пояском на спущенных до неприличия джинсах прижималась всем телом к молодому человеку, стоявшему у стойки. Над джинсами было голое тело. Груди наполовину вывалились из крохотного топика, словно она уже обслужила первого клиента. Но что–то в ее движениях подсказало Дорте, что если эта девушка и была шлюхой, то денег со своих клиентов она не брала. Танцующих было столько, что невозможно было пройти, не прижавшись к кому–нибудь или не наступив ему на ногу. К счастью, они с Артуром и не пытались танцевать.

— Чертов кабак! И чертов грохот! — крикнул им Свейнунг. — Валим отсюда!

Артур запротестовал. Он заплатил за вход, значит, уходить нельзя. Они начали препираться, но когда Свейнунг, пожав плечами, хотел уйти, Артур быстро допил пиво и подтолкнул Дорте к выходу.

Нетвердо держась на ногах, Свейнунг жарил отбивные. Его родители уехали отдыхать во Францию. Парни только что проглотили по таблетке и запили ее водой. Дорте повезло: они тоже хотели есть. Она поняла, что Артур уже бывал здесь. Знал, что уборные есть и на первом и на втором этажах. Он облегчился, не затворяя дверь, им на кухне было все слышно даже через несколько комнат. Дом был огромный. Дорте первый раз попала в дом, где было столько мебели и разных вещей. Бра, украшения, картины, подсвечники, зеркала, позолоченные рамы, люстры, большие растения — даже на полу в холле стоял в горшке большой куст. Пахло чем–то дурманящим — не то духами, не то какими–то благовониями.

К отбивным Свейнунг толстыми ломтями нарезал хлеб. Все расположились на кухне вокруг большого стола. Пахло пригоревшим мясом, растительным маслом и чем–то еще. Очевидно, мусором, который слишком долго пролежал в мусорном ведре, стоявшем в углу. Неожиданно Дорте почувствовала тошноту. Но она обмакнула в жир кусочек хлеба и заставила себя медленно его съесть. Она уже очень давно не ела горячей пищи. Голод мучил ее, особенно по ночам. Снотворное у нее давно кончилось.

Несмотря на дурноту, ей хотелось молока. Она произнесла слово «молоко». Оно прозвучало, как вздох беззубой старухи. Но Свейнунг понял ее, принес пакет молока из большого холодильника и бросил его на стол. Дорте успела заметить, что белое, освещенное чрево холодильника битком набито всякой едой. Она выпила стакан молока и попыталась есть отбивную, прислушиваясь к тому, что делается у нее внутри. Там словно сидел какой–то грызун, который приказывал ей есть побольше и тянул за кишки, если она ела недостаточно быстро.

Свейнунг и Артур то пили пиво, то бегали в уборную. Когда пиво кончилось, Артур разозлился. Свейнунг куда–то вышел и вернулся с бутылкой чего–то покрепче.

— Папаша озвереет, это дорогое пойло! — сказал он равнодушно. Пробка, коротко вздохнув, соскочила с бутылки. Он хотел налить и Дорте, но она отказалась.

— Ты что, пьешь только молоко? — со смехом спросил Артур.

— Да! — сказала она.

Свейнунг откинулся назад и от смеха замолотил кулаком по столу. Дорте растянула уголки губ и сделала вид, что ее это не обижает. Но он так легко не сдался, поднес бокал ей к губам и велел сделать глоток.

— Да отстань ты от нее! — сказал Артур.

— Ах ты, говно! — Свейнунг, громко рыгая, схватил ее за подбородок и заставил открыть рот.

Запах жеваной свинины и пива смешался с запахом крепкого, горького напитка. Дорте сморщилась. Закашлявшись, она сделала глоток в надежде, что Свейнунг сядет и забудет о ней. Тогда она скажет, что ей надо выйти в уборную. Когда между ними будет этот огромный холл, она сможет убежать. Лара бы посмеялась над ее глупостью — дура, на таких парней полагаться нельзя. Ее так мутило, что даже не пришло в голову забрать домой то, что осталось от ужина. Казалось, ей больше никогда в жизни не захочется есть. Но парни не унялись: она должна чокнуться с ними и выпить. Дорте попробовала сделать вид, будто пьет, но Свейнунг заметил это.

— Это называется пить? Ну–ка, глотай! — крикнул он и проследил, чтобы она действительно сделала глоток.

— Оставь ее! Девчонка не привыкла к крепкой выпивке. — Артур толкнул приятеля в бок.

Тошнота чуть не задушила Дорте, она попыталась встать, но Свейнунг схватил ее и посадил к себе на колени. В желудке у нее шла борьба между съеденным и выпитым. Устав держать ее, Свейнунг перевалил Дорте, как мешок, обратно на стул. Она пыталась подавить подступающую рвоту, то сгибаясь, то разгибаясь, но это ей мало помогло.

— Что–то наша девочка заскучала. — Свейнунг толкнул грязную тарелку так, что та проехала по столу. Обглоданное ребро упало на стол, оставив жирный след. После этого Свейнунг одним рывком подтянул Дорте к себе вместе со стулом.

— Ну, хочешь меня? — прогнусавил он и засмеялся.

— Размечтался! — сказал Артур. — Девчонка пьяна.

— С чего же это? Литр молока и две капли спирта?

Артур что–то сказал Дорте, но она не поняла. Конец он повторил.

— Что ты все время молчишь? Откуда ты?

— Россия, — ответила Дорте и тут же пожалела об этом. Но им это, по–видимому, было безразлично.

— А что ты делаешь в Норвегии? Приехала погостить? — Глаза Свейнунга закатились под самый лоб.

Дорте кивнула.

— Чтобы заработать? — спросил Артур почти дружески.

— Заработать? — растерянно спросил Свейнунг и уставился на нее, словно только что заметил.

— Я так и понял, как только увидел тебя! — твердо сказал Артур.

Дорте не ответила, она опустила глаза и крепко держалась за сиденье стула. Наступила тишина, если не считать радио, которое все время было включено в какой–то из комнат. Сейчас там передавали поп–музыку, время от времени мужской голос выкрикивал что–то непонятное. Дорте встала.