Изнанка модной жизни - Полина Ром

идею ведения путевого дневника. И знаете, она ведь не на шутку загорелась. И даже более того! Она пошла гораздо дальше, решив, что возьмётся не за что иное, как жизнеописание легендарной мадемуазель Мадлен де Вивьер! Не больше - не меньше! Сами понимаете, я хохотала, как ненормальная. А Софи, даже не подумав смутиться от моей реакции, взялась осваивать эпистолярный жанр.

Смех смехом, а у неё очень даже неплохо получалось. А главное, надолго избавляло от скуки. Софи вдохновенно марала один лист за другим, требуя от меня всё новых и новых подробностей.

Так нежданно я обзавелась собственным библиографом. Что твои Шерлок Холмс и доктор Ватсон. А дорога пошла немного веселее.

*ДОРМЕЗ ( франц . dormeuse , от dormir - спать ). 1 ) дорожная карета , устроенная так , что в ней можно было лечь во весь рост в таким образом удобно спать .

** Запряжка лошадей в цуг: гуськом или в две-три пары одна за другой.

49

Шли недели нашего невероятного по своей масштабности, путешествия. Невероятного для нас. Однако, совершенно обычного для людей, привыкшим и практикующим такие дальние поездки. Если Софи опасалась вначале, что мы на протяжении всего этого длинного пути будем одни - она ошибалась. В ту пору среди дворянства были очень популярными, так называемые grand tour — большие путешествия по культурным центрам Европы. Это считалось необходимым элементом образования, его финальным аккордом. Наш маршрут был классическим, поэтому мы встречали много русских аристократов, путешествующих через Германию и Швейцарию в Париж и Лондон.

Кроме того, активно и бойко работала дорожная почта. В разных странах Европы она появилась в разное время, но сейчас была организована повсеместно и занималась пересылкой писем, посылок и даже денег.

В общем, на дорогах и постоялых дворах было людно и живо. Конечно, могло быть и страшновато - люди попадались разные, но наши сопровождающие внушали нам спокойствие и уверенность.

С Архипом мы совершенно сроднились - наши разговоры становились всё свободнее, мне казалось, что я знала его всю жизнь. Когда он, наговорившись, покидал наш дормез, я тут же начинала отчаянно по нему скучать. Теперь я уже не представляла, что в моей жизни не будет этого по-медвежьи ловкого, мудрого и заботливого человека. И заранее грустила, что по окончании путешествия нам придется расстаться. Софи, хоть и не в полной мере, но тоже испытывала похожие чувства.

А вот с графом Апраксиным у нас не получалось общаться так же свободно. Мне хотелось узнать его поближе, разговорить, ибо он был молчалив и достаточно замкнут, но он, выполняя все свои задачи и функции командования охраны обоза, будучи любезным и предупредительным, оставался для меня, однако, закрытой книгой.

Я всё чаще присматривалась к нему, когда у меня появлялась такая возможность, к сожалению редкая. Настоящий русский офицер, благородный и безупречный - он не мог не притягивать моего взгляда. В прошлой жизни я о таких, как он, только книги читала, безмерно восхищаясь и представляя, какими же они были в настоящей жизни, а не только на страницах книг. Поэтому, на наших запланированных или вынужденных остановках, я невольно высматривала его силуэт - синий с красным мундир.

Я вынырнула из своих мыслей, когда в стенку нашего дормеза постучали - капитан, разыскивая Архипа, заглянул к нам, легко вспрыгнув на подножку на ходу.

- Мадемуазель Мадлен, Мадам Софи, рад приветствовать вас, - он серьёзно и почтительно наклонил голову, а я вдруг покраснела, как будто он мог услышать мои мысли о нём.

- Добрый день, граф, - защебетала Софи, - Архипа сегодня мы только утром видели, справился как дела у нас и тут же ушел, какие-то проблемы были с…- она наморщила лоб, вспоминая, а я подсказала:

- С осью. У повозки с провиантом повредилась ось. - и, чтобы побороть своё внезапное смущение, я спросила как можно легче и проще:

- Михаил Владимирович, а где у нас следующая остановка? Когда она будет?

- Мы поедем через Берлин, там будем завтра и остановимся на пару дней. Нужно отдохнуть, пополнить провиант и кое-где подправить обоз.

Я представила гусеницу нашего громадного обоза в городе и подумала, что мы займём половину его улиц, пожалуй, чем и поделилась тут же с капитаном.

По-моему я впервые увидела, как он невольно рассмеялся - улыбка невероятно украсила его серьёзное лицо, оно стало обаятельным, морщинки лучиками разбежались от уголков глаз.

- Не волнуйтесь, мадемуазель Мадлен. Вы совершенно правы, всему обозу в городе делать нечего. Основная его часть останется на окраине города в постоялом дворе попроще. В город мы въедем двумя-тремя экипажами. А когда закончим все дела - встретимся с остальными на выезде из города.

Мне пора, дамы, желаю вам хорошего дня. - он тронул пальцами край головного убора и так же легко выпрыгнул из дормеза на ходу. Я проводила его взглядом, а потом заметила, что Софи смотрит на меня лукаво и чуть насмешливо.

- Софи, - предупреждающе сказала я, - ни слова не говори, даже не думай!

Она подняла обе руки вверх

- Уи, мадемуазель! Ни слова о чём? Я вас не понимаю! - а глаза её продолжали искриться смехом.

Я беспомощно погрозила ей пальцем и тоже рассмеялась - а что было еще делать.

Завтра мы будем в Берлине. Я пыталась вспомнить, что в те времена было там интересного и на что можно было бы взглянуть глазами “туриста во времени”. Однако, припомнила только дворец Сан-Суси - “Беззаботный дворец” Фридриха II, где бывали Вольтер и Бах. Было бы, конечно, очень любопытно побывать там, но, насколько я помнила, Фридрих на дух не переносил женщин. Кроме того, он был абсолютно неверующим человеком и его словами о своём беззаботном дворце были: “Баб и попов не пускать!” Так что там побывать нам явно не светило.

Я посмотрела, как Софи чирикает что-то в своём путевом альбоме. Наверное, описывает сегодняшнюю встречу с графом Апраксиным, дополняя её красочным художественным вымыслом о его горящих глазах и моих пламенеющих щеках. Но спрашивать её об этом было себе дороже - Софи это только раззадорит.

Потянувшись к мешочку с моими художественными принадлежностями, я достала альбом, карандаши и задумалась, припоминая модные тенденции Германии. Конечно, там тоже ориентировались на мировую столицу моды, Париж, однако, отличительные черты всё же присутствовали. В моде были характерные для эпохи рококо, платья со складками Ватто, которые имели глубокие декольте, и рукава, открывающие