Пожалеть розгу - Мари Секстон

это было снято так давно, - сказал Эйвери, когда все закончилось. - Это похоже на комментарий к тому, что происходит прямо сейчас. К нынешнему правительству.

- Конечно, почти ко всем правительствам, - сказал Грей, пристально глядя на Эйвери, словно пытаясь прочитать его мысли. - Но как же люди?

- Люди? - Эйвери мысленно вернулся к фильму. - Они в бешенстве.

- Может быть, к концу они и станут такими. Однажды Ви взорвет здание и даст им возможность за него заступиться. Но подумай о том, что было до этого. Еще до начала фильма, обо всей этой предыстории. Они тогда разозлились?

Эйвери подумал о начале фильма.

- Не совсем, я думаю. Возможно, недовольные, но в то же время смирившиеся. Как будто так было и так должно было быть.

- Верно. И как они этого добились?

- Потому что плохой парень захватил власть.

- Но он не захватил власть, помнишь? За него проголосовало подавляющее большинство.

Для Эйвери это был всего лишь фильм, но в глазах Грея появилась напряженность, которая была знакома Эйвери. Это было именно то, о чем говорил Уоррен, потребность Грея каким-то образом разбираться в вещах и спорить о них, просто чтобы дать своему мозгу какое-то занятие.

- То есть ты хочешь сказать, что большинство ошибается? – спросил он.

- Нет. Я хочу сказать, что ты должен понять, что привело их туда.

- И что же это такое?

- Медиа! Люди, стоящие у власти, использовали СМИ, чтобы убедить избирателей, что все в их образе жизни находится под угрозой и что голосование за плохого парня было их единственным выходом. А когда доказательств не было, они создали их, применив биологическое оружие против собственного народа.

Эйвери старался не рассмеяться.

- То есть, ты хочешь сказать, что сейчас это как-то актуально? Я имею в виду, что наше правительство не убивает своих граждан для того, чтобы доказать свою правоту.

- Я мог бы поспорить, что так оно и есть, но мы оставим это на потом. Я думаю, единственное отличие фильма от того, что мы видим сейчас, в том, что в фильме в игру играла только одна сторона. Но здесь, в Америке, их две. И все же большинство американских избирателей сейчас зарегистрированы как независимые. Большинство избирателей считают, что обе партии в дерьме. И обе партии знают, что если бы умеренные и независимые когда-нибудь научились держаться вместе, если бы мы когда-нибудь начали голосовать за то, во что мы на самом деле верим, вместо того, чтобы быть запуганными и выбирать меньшее из двух зол, мы бы надрали им задницы. Поэтому они используют средства массовой информации, чтобы внушить нам, что мы должны бояться друг друга. Это классический принцип «разделяй и властвуй». И социальные сети - основное место, где мы видим, как это происходит, обе стороны говорят нам: «Эти люди - ваши враги». Но я работаю на этих улицах каждый день и могу сказать тебе, что ничто из того, что я вижу изо дня в день, не соответствует тому, во что меня заставляют верить СМИ.

Это так же не соответствовало тому, что Эйвери увидел в «Тап Хаусе». И все же это звучало немного безумно.

- И что? - спросил он. - Ты думаешь, это все обман?

- Это не совсем обман, но очень много намеренного введения в заблуждение. Все, что они тебе показывают, направлено на то, чтобы убедить тебя, что ты прав, а «те люди» неправы, обе стороны играют в одну и ту же игру, делая все возможное, чтобы заставить нас ненавидеть друг друга. Они все время твердят нам, что мы на грани гражданской войны, но это все надуманное возмущение. Это всего лишь дымовая завеса. Заставить нас ненавидеть друг друга - все это часть их плана!

Эйвери рассмеялся. Он не мог понять, серьезен ли Грей или просто разыгрывает его.

- Значит, это какой-то гигантский заговор? Ты действительно так думаешь?

Грей смущенно усмехнулся, немного успокоившись. Он провел пальцами по волосам.

- Я не знаю. Это зависит от дня.

Для Эйвери это прозвучало как бред, но независимо от того, согласился он или нет, ему нравилось, к чему все шло. Пока они разговаривали, Грей придвинулся к нему на диване. Его глаза сияли с присущей ему безумной настойчивостью. Эйвери не мог вспомнить, когда в последний раз Грей был так сосредоточен на нем и не злился.

Эйвери размышлял о том, что он узнал за последние несколько недель, и о том, как это согласуется с тем, что пытался сказать ему Грей.

- От этого трудно избавиться, - сказал Эйвери. - Я стал меньше времени проводить в социальных сетях, но теперь мне кажется, что я никогда не узнаю, что происходит. Я не хочу быть одним из тех людей, которые понятия не имеют, что происходит. Но я не знаю, как найти баланс между желанием быть в курсе событий и желанием избежать скандала и возмущения.

Грей склонил голову набок, словно удивленный.

- Я думал, ты любишь социальные сети.

- Так и было. Но теперь... - Он заколебался, не зная, что сказать. К счастью, Грей заговорил снова, прежде чем Эйвери пришлось принимать решение.

- Меня учили, что ты не можешь заниматься самообразованием, если думаешь, что уже знаешь ответ. Ты должен исходить из того, что ничего не знаешь. Затем ты собираешь информацию с максимально возможного количества точек зрения. И я имею в виду все точки зрения. После этого у тебя может появиться достаточно информации, чтобы принять обоснованное решение. Но большинство людей так не поступают. Они полагают, что знают ответ, и читают только то, что подтверждает их уверенность. Они игнорируют все, что может им противоречить. А потом они сидят и хлопают себя по спине за то, что они такие умные и высокомерные. Это не самообразование. Это самоутверждение. И это полные противоположности. Одно расширяет твой кругозор, а другое сужает его. Так что, если все, что ты делаешь, это самоутверждаешься... - Он пожал плечами. - Честно говоря, я больше уважаю людей, которые открыто признают, что ни черта не знают, чем тех, кто никогда не выходит за пределы своей эхо-камеры (эхо-камера - понятие в теории СМИ, представляющее собой ситуацию, в которой определённые идеи, убеждения усиливаются или подкрепляется путём передачи сообщения или его повторением внутри закрытой системы (партия, круг единомышленников, субкультура)), но все равно считает себя экспертами.