Ночная книга (сборник) - Милорад Павич

Однажды в полдень у Франсиско Гойи снова произошла встреча с его душой. Он шел по торговой улице, где было множество лавок. И думал при этом, что можно было бы написать картину по поговорке «Сколько жизней, столько грехов». Тут он заметил уже почти скрывшийся за углом рукав с каплей желтой краски. И он смог бы проследить за ним, свернув в боковую улицу. Улица была пуста, и ничто бы ему не помешало, если бы он умел видеть сквозь дома, сквозь стены… Но Гойя понимал, что сам-то он не свернул за угол и что рукав с желтым пятном нельзя увидеть с его места. И тем не менее он его видел.

Разумеется, рукав, который свернул за угол, видеть нельзя. Если только вы не стали Гойей.

Бакишеци – поэт, он преподавал в школе древнюю армянскую поэзию. Опубликовал учебник ашугской литературы, написанной на языке ашхарабар. Писал для радио на русском языке. Сборники его рассказов – «Тигр со слепым сердцем» и «Нос». Был женат на русской. Пока Армения входила в состав Советского Союза, он раз в год ездил в Ленинград. Когда Армения стала независимой, продолжал писать для радио, но теперь уже не на русском, а на армянском. Опубликовал одну книгу в издательстве «Урта». Развелся и остался жить со своей старой служанкой, родом из долины Аракса. Он научил ее писать и считал лучшей из всех своих учеников, хотя она ему в матери годилась. Считается, что она не только писала стихи, но и сочиняла прозу. Нельзя с уверенностью сказать, принадлежит ли публикуемый здесь текст перу Бакишеци, или над ним трудилась его служанка. Он был уверен, что умрет в 2007 году, и в течение двух лет везде, где требовалось указать дату, указывал 2006 год вместо того, который был на самом деле. Умер в 2009-м.

– Поиграем в театр? – спросил Хачатур у своей сестры.

– Не хочу! – ответила она, и Хачатур знал почему.

Сестра была на два года старше и всегда на все отвечала «нет». Поэтому ему пришлось самому готовить все, что нужно для игры в театр. Он знал, что, когда все будет сделано, сестра не выдержит, присоединится. И быстро найдет новый повод упрямиться и перечить.

Разговор происходил в Вене, в армянском монастыре Святого Духа. Отец детей был звонарем монастыря и помощником в типографии мхитаристов[11], которая работала при святой обители. Все они были армяне. Театр, о котором говорили дети, был бумажным, складным. Они получили его в подарок на седьмой день рождения Хачатура. Театр нужно было еще собрать, поэтому Хачатуру пришлось порядочно потрудиться. На сцене были декорации для оперы «Похищение из сераля», но Хачатур и его сестра приспосабливали бумажные кулисы и декорации к любым своим играм.

Прежде всего они сохранили билеты, после того как побывали на спектакле в настоящем театре. По моде того времени на билетах изображались исполнители главных ролей – герой и героиня. Дети их вырезали, приклеили на картонную основу и прикрепили к ним проволочки, с помощью которых можно было передвигать бумажных актеров по сцене. Сцена этой настольной игры, то есть бумажного театра, представляла собой большой холл с расположенными вдоль стен двумя лестницами, которые вели на верхний этаж и соединялись там на огражденной перилами площадке, откуда имелся вход в комнату. Хотя декорации были бумажными, выглядели они прекрасно, был хорошо виден и верхний этаж, и холл внизу. Декорация напоминала в общих чертах копию холла и лестницы в венском дворце Ауэрсперг. Да и вообще многие хорошие дома города, в том числе и их жилище при монастыре. Чтобы придать сцене своеобразие, дети добавили портрет Григора Нарекаци, поэта X века, вырезанный из одной книги, изданной армянской типографией, и икону святого Николая из церковного календаря. Для большей убедительности мальчик изобразил на одной из стен холла стеллаж с книгами. Точно такой, какой стоял в настоящем холле рядом с дверью в монастырскую типографию. Он даже точно подсчитал, сколько там было книг, а было их тридцать шесть, то есть столько, сколько к настоящему моменту удалось напечатать, а потом аккуратно нарисовал все тридцать шесть книг на полках своего переносного бумажного театра. Рисуя, он спросил у сестры:

– Ты все эти книги прочитала?

– Нет.

– Я спрашиваю не про те, которые я рисую на бумаге, а про настоящие, со стеллажа.

– Все книги напечатаны на бумаге. Я их не читала. И не собираюсь читать, пока их делают из бумаги. А потом посмотрим.

– Будем играть в «Слепую бабушку»? – снова спросил Хача-тур, когда все было готово к игре.

Он знал, что сестра ответит «нет», но именно на это и рассчитывал. У него уже созрел план, как наказать ее за это надоевшее «нет».

«Я заставлю ее хоть раз сказать „да“, хочет она того или нет!» – решил мальчик.

– Не хочу! – сказала она, но тут же схватила женскую фигурку, наклеенную на картон, и приготовилась играть.

Игра состояла в том, что она отдавала команды картонному герою, а мальчик был обязан перемещать его в соответствии с этими командами и во всем следовать им. Это правило было обязательно и для нее: она тоже должна была слушать все распоряжения брата и, выполняя их, передвигать свою, женскую фигурку.

– Давай играть в прятки, – предложила она.

– Кому первому прятаться? Тебе?

– Нет! – сказала сестра.

– Прятаться будем в холле?

– Нет, на втором этаже.

Так она постоянно перечила младшему брату, не давая ему возможности отдать хоть какое-нибудь распоряжение, чтобы представление шло так, как он того хочет.

– Тот, чья сейчас очередь, должен пойти по левой лестнице? – спросил он.

– Нет. Он пойдет по правой лестнице, – ответила сестра, и мальчик, которому сейчас предстояло прятаться, повел свою фигурку по правому ответвлению лестницы, сделанной из раскрашенной под мрамор бумаги.

– Ему сейчас прятаться в комнате? – хотел узнать Хачатур.

– Нет! – отвечала сестра. – Пусть прячется на площадке, за перилами.

– Но там же негде прятаться! – закричал мальчик.

– Есть! – отрезала сестра. – Он может перелезть через перила и спрятаться за ними.

– А вдруг он упадет?

– Не упадет! – ответила она.

И когда, играя в прятки на бумажной сцене, она нашла мужскую фигурку, спрятавшуюся с внешней стороны ограждения лестничной площадки, куда, выполняя команды, ее привел брат, сестра помогла этой фигурке, насмерть перепуганной, перелезть обратно через перила и успокоиться. Так было дело с картонным человечком.

«Отлично! – подумал Хачатур. – Пока она помогает картонному человечку перелезть через перила обратно, кто-нибудь может толкнуть ее и она свалится в холл и сломает себе шею. Просто нужно превратить декорации бумажного театра в настоящую лестницу и настоящий холл».