Послушная одноклассница - Ими Ви

Возвращается Эндшпиль. Он приходит ко второму уроку, он входит без стука. Все, абсолютно все смотрят на него. И я, я тоже. Конечно!

Рукава засучены — и это то, что осталось от прежнего. Но сам Дэн стал другим. Лицо заострилось, скулы стали выделяться так, как никогда раньше. Глаза не блестят, в них такой штиль, уверенный, взрослый. Теперь сила виделась во всём образе, он стал больше, мускулистее, даже выше. А руки испещрены вздутыми венами.

Где он был?

Наши взгляды встречаются на такую долю секунды, что кажется это только моя фантазия. Ведь теперь он смотрит на своё.

В испуге перевожу взгляд на Тузова. Глаза его стеклянные, отсвечивающие наливной выпуклостью, в них затаилось злое предвещанье. Не хочет пересаживаться, не хочет… Притягивает в сообщение Дэна, притягивает…

О, нет!

Застывший на мгновение Эндшпиль, уже направляется к своей парте, как я вскакиваю и бегу к нему навстречу. Случайный порыв, совершенно, подумаю об этом после.

— Это провокация! — Шепчу ему, перекрывая дорогу.

Всю эту неделю моя жизнь реально была захвачена круговоротом, буйным, мощным, энергичным. Тот бурный поток всё нёс и нёс меня, не жалея ни моих костей, ни моих сухожилий. Вода же везде дорогу найдет, вот она и решила, что мне с ней по пути.

Но сейчас, вот тут, в проходе, рядом с Денисом я оказалась в центре тайфуна. Опасно, может даже смертельно, но спокойно. И температура не просто повышена, а выше возможного. Вокруг что-то бушует, бесчинствует, бунтует, но внутри тихо. Ти-хо…

— Надо же кто почтил нас своим вниманием! — Откуда-то снаружи, вне глаза тайфуна, послышался голос историка.

Мы не реагируем, я почти уверена, что Денис тоже не совсем расслышал обращение. Он смотрит на меня, я на него.

Вижу каждую черточку на лице. Кожа такая гладкая, натянутая, ровная. Денис свёл татуировку, почти до конца, осталась какая-то полутень. Тем ярче стал рубец на виске. Я не замечала, у Дениса есть шрам. Я впервые его увидела. Увидела Его.

Лицо его не хмурилось, оно не изменилось ни от наглости Тузова, ни от внезапной преграды в виде меня. Не поменялось и дыхание.

Только взгляд медленно перешёл на меня.

— Был не прав. Извиняться и скидывать ответственность на тебя не буду. Помилование мне не нужно. — Раздался вкрадчивый, сдержанный шёпот. — Это тебе, держи, Мия.

Денис протянул мне какие-то маленькие коробочки. Совершенно машинально, не соображая, что мне, быть может, и не стоит их брать, вытягиваю руку за неожиданным подарком. Даже не смотрю на него, только ощущаю что-то глянцево-картонное.

— Соломонов, Вас заждались в кабинете директора. Не смею Вас задерживать! — Учитель привлекал внимание настойчиво, настырно, будто тоже хотел пробраться в глаз тайфуна.

Чувствую, как руки касаются холодные пальцы. Перевожу взгляд на своё запястье.

— Кто это сделал? — Спрашивает Денис и вновь смотрит мне прямо в глаза.

Он не сердится, грозы и молнии не мечет, и зарницы по лицу его не пробегают. Всё такой же штиль.

Не знаю, откуда такое спокойствие, откуда такая невозмутимость, где его перековали… или подковали. Не знаю, нужно ли бояться, нужно ли сторониться, но сейчас я бы всё равно не смогла. Даже если бы на меня снова обрушились все несчастья мира. Невозможно променять, непростительно.

— Я тебя не предавала. Я никогда бы не втянула тебя… — Не могу закончить даже шёпотом. Голос обрывается.

— Голубки, мы вам не мешаем?

Историк возникает прямо за спиной Дениса и буравит меня своим насмешливо-обиженным взглядом. Не любит он, когда так явно пренебрегают его репликами.

— Поговорим. — Денис дожидается моего кивка и только после него оборачивается к учителю. — Здравствуйте, Евгений Борисович.

— Давно пора было поздороваться! — Язвит историк, даже не думая идти на мировую. Трубку мира забыл, видимо, дома. — Марш к директору, нечего мне урок срывать!

Разворачиваясь на своих маленьких каблучках, пропускает Дениса, ждёт, когда он покинет класс, когда разорвёт это спокойствие, такое мешающее всем остальным. И только после этого возвращается к своему столу.

Я тоже разворачиваюсь, чтобы уйти к своей парте, но ловлю удрученный, вымученный, тревожный взгляд Инги. Оказывается, мы с Денисом остановились около неё. Она стояла и смотрела на меня.

Я только сейчас заметила, как неуловимо Инга поменялась. Под глазами пролегли синяки, сама она осунулась, больше не держит ту королевскую осанку, которой завидует Оксана да и другие наши одноклассницы. Волосы не собраны в шишку или тугой хвост, а взлохмачены, разлохмачены — непривычно небрежны. В глазах плескается мука, сожаление, но не злость. Ещё, видимо, не успела насобирать её по жилам своим огненным.

Понимаю, что она могла слышать наш разговор, и от этого становится так неприятно, так противно. Хочется даже спросить, но историк берётся и за меня.

— Багирова, хватит Амура ловить, он прилетит, когда посчитает нужным! — Опять эти едкие намёки. Хорошо, что хоть класс не реагирует на его якобы шуточки.

Отворачиваюсь от Инги и возвращаюсь на свой ряд, к своей парте.

Перевожу взгляд на коробочки. Контактные линзы. Бесцветные. И оптическая сила моя.

Но зачем мне? У меня же есть свои.

Но не бесцветные, Мия, не бесцветные…

Разве что-то может сравниться с этим? Да кому нужны извинения? До меня только сейчас доходит весь смысл сказанного Денисом. По крупицам собираю в памяти то, что пережила ещё мгновение, но что уже так рьяно уползает от меня.

Это не фантазия, это не сон, не бред, не полудрема. Он вернулся, он здесь, разговаривал со мной. Поверил мне!

Ах… Не просто поверил, решил найти виновного. Почему он опять на моей стороне, почему мы с ним по одну сторону баррикад? Почему? Что это за связь?

Может, я себе придумываю лишнего? Нет никакой связи, нет никаких сторон. Был не прав — откупился подарком вместо извини. Всё, ни больше ни меньше. Нет глубокого, сверх, чересчур. Нет этого.

Но он вернулся. Вернулся!

В носу защипала, а в глаза уже прокралась знакомая пелена. Начинаю шмыгать и часто моргать. Хорошо, что никто этого не замечает, все поглощены уроком, испанской инквизицией, пытками, казнями, предателями.

Убираю упаковки с линзами в сумку, чтобы ещё больше не распалять себя. Время урока. Время истории. Важной, нужной. И я стараюсь вникнуть, очень стараюсь.

Но когда в класс через минут двадцать возвращается Денис, вся концентрация улетучивается. Он входит со стуком, спрашивает разрешение, чтобы войти. Проходит тихо, садится на свободное место Тузова…

Да где он был? Кто его перепрошил?