Год зеро - Джефф Лонг

— Мне, во всяком случае, здесь все ясно, — сказала она Оксу.

— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил он.

И тут Миранда сделала то, чего никогда прежде себе не позволяла, — ударила Окса по лицу. Пощечина вышла так себе, но Окс был в шоке. Он заморгал. И все понял.

— Посмотрим, — сказала она ему.

Последние дни июля

— Я не ребенок, — предупредила его Миранда. — Знаю, что у вас на уме. Оставьте эти мысли при себе.

Они вынырнули из лабиринта подвалов «Альфы». Было типичное для Нью-Мексико утро: синее небо, желтое солнце. Какая странная девушка, думал Натан Ли. Она шла быстро, размашистым шагом, и он чувствовал себя медлительным. Приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.

На склоне холма было тесно: здания, трейлеры, даже большой красно-белый шатер цирка с потускневшей надписью «Барнум и Бейли». Перед шатром стоял указатель с табличкой: «Центр нелинейных исследований». На другой значилось: «Уравнение состояния».

«Господи, куда я попал?» — мелькнуло у него в голове.

Миранда напоминала ему невесту фермера-скотовода из какого-нибудь старого малобюджетного фильма: высокая, худенькая, в джинсах и клетчатой рубашке. «Конский хвост» продет сквозь отверстие в бейсболке с надписью над козырьком «Лаборатория Джексон. О мышах и людях»[52]. Ее глаза волновали Натана Ли. Они были зелеными, как морской лед.

Их обогнали электрические гольф-мобили. Студенческие типажи — амазонки в открытых лифчиках, бородатые юные гении, широкозадые умники — проносились на электроскутерах, роликовых коньках и велосипедах. Они шагали мимо зданий с экзотическими названиями: «Плазма», «Теория», «Главный патоген», «Прионы», «Функция печени». Натан Ли показал на «Теоретическую биологию».

— Ваши драконы и морские чудища?

Миранда удивилась. Затем поняла: шутка. Прошли дальше.

«Это не здесь», — подумал он.

— Хотите поквитаться с Оксом? — спросила она. — Забудьте о нем. Он часть режима. Зарубите это себе на носу. Пока вы в безопасности. Могу дать вам допуск в мою техническую зону. Вам предоставят еду и жилье. Но в Южный сектор доступа не будет. Войдете туда, а выйти никогда не сможете.

«Южный сектор». Он запомнил. Родной дом Окса.

Она так и шла на шаг впереди него. И догнать ее, похоже, не удастся. Знаки биологической опасности попадались на глаза повсюду и казались частью ландшафта. Местные художники модифицировали зловещий трехлепестковый «цветок» в красивые арабески и безобидные граффити. Предостережения обратились в украшения, риск стал частью их жизни.

— Куда мы? — спросил он.

— Обедать. Вы словно сошли с плаката, пропагандирующего йогу.

— Мне надо поговорить с ним, — сказал он.

— Об этом я и толкую: не вздумайте.

— Тогда можно смело уходить отсюда.

Натан Ли прощупывал границы. Ее, свои — он точно не знал.

— Можно, — ответила она. — Но лучше немного подождать.

Ее «конский хвост» подпрыгивал в такт шагам и мел по плечам.

— Чего ради время терять?

Миранда остановилась. Он уклонялся от столкновения. Она показала на широкое приземистое здание:

— «Нирвана». Один из наших суперкомпьютеров. В прежние времена хранил базу данных ВИЧ. Сейчас мы запустили на нем программу с информацией о вирусе Корфу. Моя б воля, у нас и сейчас был бы «Блю маунтин». Но Кавендиш забрал его к себе в Южный сектор. Пыталась помешать ему. Эта машина в четыре раза мощнее нашей. Вы понимаете, о чем я? Моя власть здесь не безгранична.

Они прошли по мосту Омега, переброшенному через неглубокий каньон. Впереди раскинулся город, не сказать, чтобы красивый, но шумный и живой. Рядом с ними притормозил белый автофургон с тонированными окнами, так что Натан Ли увидел лишь собственное отражение. Миранда даже не удостоила машину взглядом, и через десять секунд она уехала.

— В Лос-Аламосе безопасность всегда была на высоте, — прокомментировала она. — К тому же город здорово разросся.

Когда они были на середине моста, неожиданно повалил снег. Натан Ли остановился и подставил ладони. Хлопья были белыми и теплыми. Он огляделся вокруг: никто снега будто не замечал.

Миранда вернулась к нему.

— Пепел, — сказала она.

Бейсболка и плечи были чуть присыпаны им.

Натан Ли растер пепел в пальцах. Он пах ветром.

— Лесной пожар? — спросил он.

— День сжигания, — сказала она.

— Мусор?

— Медицинские отходы. Интеллектуальный мусор. Не переживайте. Вас это не коснется. Температура в печах для сжигания отходов две тысячи градусов по Фаренгейту или около того.

Она двинулась дальше. Он тщательно вытер пепел с рук и поспешил следом.

Они вошли в большой кафетерий, примостившийся на самом краю каньона. Интерьер — словно в отеле высшей категории, зато обстановка и атмосфера как в средней школе. Были здесь шумные компании, и книжные черви, водящие пальцем по открытой странице, и друзья, склонившиеся над домашним заданием. Натан Ли увидел тарелки с мясным рулетом и пиццей, квадратики красного желе. Стоял даже автомат с пепси и колой, простой и диетической. Здесь было легко забыть об окружающем мире. Может, так и задумано.

Внезапно Натан Ли почувствовал, что умирает от голода. Ему не место здесь, но его неодолимо влекло сюда. Помещение заливал солнечный свет. Хромированные поверхности блестели. Люди наслаждались покоем.

Даже стоя в конце очереди, Миранда оказалась вовлеченной в вихрь событий. Ее знал буквально каждый. Люди подходили с просьбами и безотлагательными делами. Звонил ее мобильный телефон. Она дарила свое внимание короткими, отмеренными порциями. Натан Ли попытался угадать ее возраст. Двадцать восемь, тридцать? Она была нужна всем, а теперь стала необходима и ему, что очень смущало Натана Ли.

Миранда вручила ему поднос и пробралась к раздаче. Они заняли столик подальше от гама. Ее пальцы были ярко-оранжевыми от лабораторных химикатов. За пять приемов она расправилась с чизбургером.

Натан Ли ел не спеша. Руки его дрожали. Горошины все время валились с вилки.

— В клинике можно вылечить вашу малярию, — сказала она.

— Разве у меня малярия?

— Мы здесь очень бдительны. Постоянные проверки крови. — Зеленые глаза изучали его лицо. — В каких джунглях вы ее подцепили?