Любимая ученица. Книга 2. Испытание чувств - Диана Морьентес

Максим улыбнулся и заглянул в будущее:

-- А если по твоим шифрам подруга сама обо всемдогадается?

-- Значит, это настоящая подруга.

-- Наташ, -- вздохнул парень. -- Я сделалбольшую ошибку и теперь очень об этом жалею. Вот и все.

-- Так я же спец по ошибкам! -- засмеяласьдевушка. -- Об ошибках я знаю все и даже больше! Тебе непременно надо со мнойпоговорить!

Максим думал несколько минут, глядя мимоНаташи. А она молча ждала, нежно водя ладонью по его лицу, шее, груди.

-- Я предал своего друга, -- признался Макстихо.

-- Это ты зашифровал или нет?

Парень задумался: такой провокационный вопроспальцем в небо и в самую точку. Ведь, по сути дела, ответить можно и так, итак.

-- Нет, это я совершенно честно тебе говорю. Япредал своего друга. Точнее, даже трех человек - по цепочке.

-- Зачем ты повторяешь слово"предал"? -- мирно продолжала выяснять Наташа. -- Может, ты сильнопреувеличиваешь? Что именно ты сделал?

-- А вот этого я не могу сказать, извини, --Максим несмело улыбнулся.

-- Хорошо. Ну, хотя бы нарисуй мне скелет:может, ты оказал кому-то услугу, и это оказалось в ущерб трем твоим друзьям?

-- Нет, у меня все гораздо хуже. Нет ни одногочеловека, который получил хоть какую-то выгоду от моего поступка.

У Наташи в голове было подозрение, что онговорит об измене, но сейчас все сомнения развеялись: так он предал бы толькоее, а здесь целых три человека; к тому же, обязательно был бы человек, которыйостался бы доволен - это его любовница. Или другой вариант: изменил ей сдевушкой друга. Например, с Юркиной Светой. Вот тебе и предательство друга. Ноопять: Света получила бы выгоду, и кто же тогда третий человек?

-- А эти три друга знают о твоем поступке?

-- Нет. Точнее, один из них знает, но мне какраз важнее, чтобы двое других во мне не разочаровались.

-- Макс, -- вздохнула Наташа, -- жизньпоказывает, что тайну невозможно сохранить, если о ней знают больше одногочеловека. Но ты попытайся сделать все, что зависит от тебя, чтобы этот друг нерассказал остальным. И имей в виду, я буду на твоей стороне, что бы нислучилось. Мне так трудно что-то тебе посоветовать - я совершенно не понимаю, очем ты говоришь, и что ты такого страшного сделал.

Максим сел в кровати, уже давно понял, чтозаснуть он не сможет, значит, придется держаться ночью за счет крепкого кофе.

-- Я справлюсь, -- пообещал он своей девушке инежно поцеловал ее в губы. -- Спасибо за участие!

-- Скажи, а это, действительно, страшныйпоступок? -- заглянула Наташа ему в глаза. -- Вот представь, что ты договорилсясо своей совестью, и она тебя больше не мучает. Посмотри объективно: так ли этоужасно?

Максим представил все, как попросила Наташа.

-- Нет, пожалуй, это мелочь. Я думаю, кромеменя, такие же ошибки совершают еще тысячи людей. Но меня не волнуют тысячилюдей, меня волнует то, что это сделал именно я. В этом и проблема.

-- Макс, -- неожиданно Наташа стала невероятносерьезной. Взрослой. -- Я хочу кое-что тебе рассказать. Но тоже так - образно.

Девушка взяла его за руку и стала теребить егопальцы. Глаза опустила, и Максиму она вдруг показалась очень мудрой. Он слушалкрайне внимательно - ее взгляд, выражение ее лица были слишком необычны.

-- В детстве, когда мне было восемь лет, ясовершила преступление...

Наташа замолчала. Максим попытался заглянуть ейв глаза, но понял, что она этого не хочет. Спросил осторожно:

-- Украла с прилавка шоколадку?

Но девушка ответила серьезно:

-- Я ни разу в жизни ничего не крала. Это былачрезвычайно серьезная ошибка, которую невозможно исправить. И эта ошибкапреследует меня всю жизнь и будет со мной до конца моих дней. Каждое утро япросыпаюсь с памятью об этом поступке и каждое утро прощаю себя за него, потомучто у меня нет другого выбора. Если однажды утром я не смогу себя простить, тоне смогу прожить этот день, -- Наташа подняла глаза. -- А я очень хочу прожитьэтот день, Макс! Какой бы он ни получился, хороший или плохой. И следующий хочупрожить! И еще миллионы дней! Я понимаю, что не заслуживаю этого, -- ее глазанаполнились слезами и бровки напряглись, но она пронзительно смотрела Максиму влицо и крепко сжала его руку. -- Это огромная наглость с моей стороны: то, чтоя сделала, - это на самом деле ужасно! А я живу, улыбаюсь, люблю... -- глубоковдохнула и, собравшись с силами, подвела итог: -- Себя надо прощать. И еслиесть за что - это очень хорошо. Значит, совесть не отсутствует.

-- Если есть за что - это плохо! -- возразилМакс и обхватил руками маленькое любимое тельце.

-- Это пессимистам - плохо. А мне хорошо!

-- Я тебя люблю, -- сказал Максим, поцеловав еев щечку.

-- Я помню. Ты сегодня так часто об этомговоришь...

-- Потому что люблю тебя. Потому что люблю тебяочень-очень! И что бы ты там в детстве ни совершила - детство прошло. Смотривперед, не бойся. И я тоже постараюсь.

Наташа вдруг неожиданно дерзко стала целоватьМаксима в губы - глубоко и очень нескромно. Впервые чувствовала себя совершенноуверенно, словно она с Максом на одной полке. А раньше он всегда был умнее,опытнее... старше, в конце концов...

Максиму показалось, что Наташа понимает, что онпереспал с другой женщиной, и старается доказать - ему или самой себе, - чтоона лучше. Иначе, чем объяснить ее агрессивное поведение? Агрессивное в оченьхорошем смысле... Так же, как и она, чувствовал, что эта хоть изавуалированная, но взаимная откровенность сблизила их намного больше, чем весьпредыдущий секс. И с каждой секундой убеждался в том, что секс сейчас был бынеплохим дополнением к этой сумасшедшей близости.

-- Я хочу тебя! -- шептал ей, соревнуясь с нейв ласках. -- Я хочу побыть счастливым! Хотя бы до тех пор, когда прозвенитбудильник, и я должен буду проснуться, чтобы идти на работу.

Наташа игриво взглянула на настенные часы:

-- Думаю, ты успеешь побыть счастливым разадва. Или три, в зависимости от того, насколько сильно ты этого хочешь!

Никогда еще не отдавался так ни одной женщине.Принадлежал Наташе на сто процентов или даже больше. Совершенно отчетливоказалось Максиму, что он больше никого никогда так не полюбит. Стонали икричали оба так громко, что Наташа забеспокоилась - не услышат ли их соседи. Но,едва вспомнив о соседях, сразу же выкинула их из головы: не отказывать же себев удовольствии из-за соседей!

Но в понедельник Максиму снова пришлосьповолноваться. После уроков подошел к Андрею и Наташе на первом этаже. Первыеминут пятнадцать общей беседы были отличными - отвлекся от своих угрызенийсовести целиком и полностью. Но вдруг Андрюха неожиданно спросил: