Золотые врата - Андрей Николаев

– Ну, хоть один. Где?

– В Кара-Кумах, товарищ капитан.

– С басмачами, что ли?

– Так точно.

– Неизвестно, на чьей стороне, – пробурчал Войтюк.

Назаров оглянулся на него.

– Теперь это не важно. Кем воевали, товарищ Умаров?

Тот помялся.

– Саблей на коне могу, стрелять могу, могу в разведку ходить.

– Дадим ему саблю товарища Тимофеева, посадим на оленя и пустим в атаку, – опять встрял Войтюк, – с кем воевать-то, товарищ капитан?

– Похоже, с немцами. Вот, какое дело, товарищи бойцы. Есть сведения, что против нас готовится провокация. С моря ожидается десант. Наша задача: отстоять рубежи нашей Родины, разбить врага и не дать ему уйти. Всем проверить оружие и быть в готовности. Разойдись. Старшина, пойдем со мной.

Они вышли на улицу. От барака Барченко к ним направлялся Бельский, Серафима Панова семенила к себе, Санджиева, оглянувшись на Назарова, вошла в домик коменданта.

– Что-то вы недоговорили, товарищ капитан, – прогудел Войтюк.

– Точно, старшина. Скверные дела.

– Отобьемся, товарищ капитан. А нет, так в тундру уйдем.

– Боюсь, что не уйдем. Я там, – Назаров кивнул на казарму, – говорить не стал. Десант, приблизительно, из сорока-пятидесяти человек. Специальная диверсионная группа. Я встречался с такими. И задача у них – захватить лагерь, а не просто навести здесь шороху, соображаешь?

– Пятьдесят человек, – Войтюк почесал затылок, – многовато. У нас-то и воевать некому – стрелки охраны, разве ж это солдаты.

– Вот и я о том же. Пулеметы у нас есть?

– Откуда?

Подошел Бельский, выпрямился, как на плацу.

– Заместитель командира пятого кавалерийского полка подполковник Бельский. Желаю принять участие в обороне.

– Воевали, товарищ…, господин подполковник? – Назаров с интересом посмотрел на него.

– Воевал. Только вот, война наша слишком быстро закончилась, пся крев!

– Ну, что ж, рад, что вы решили к нам присоединиться. У вас есть какие-то соображения по поводу обороны?

– Я бы предложил осмотреть местность, – сказал Бельский, – тогда и решим. Думаю, прежде всего, постараться не допустить высадки десанта, ну, а уж если не удастся, – он развел руками, – придется переходить к подвижной обороне. Пятьдесят человек – это два-два с половиной взвода хорошо подготовленных солдат. Вооружение: два-три ручных пулемета МГ-34, один, или два пятидесятимиллиметровых миномета, автоматы МП38-40.

– Мать честная, – сплюнул Войтюк, – да куда ж против них с трехлинейками?

– Поэтому желательно не пустить их на берег.

– Ладно, давайте пока осмотрим береговую полосу, – решил Назаров, – вы идите, а я отправлю Собачникова на радиостанцию и догоню вас.

Кривокрасов передернул затвор «ТТ», дослав патрон в патронник, поставил его на предохранитель и сунул в кобуру. Оглядевшись – не забыл ли чего, он надел малицу, прихватил со стола папиросы. В дверь постучали.

– Войдите.

Мария Санджиева, отворив дверь из сеней, остановилась, привалившись плечом к косяку. Капюшон ее подогнанной по фигуре кухлянки был откинут, черные волосы немного растрепались, на щеку упал завитой локон. Отведя его в сторону, она улыбнулась. Блеснули белые зубки, на щеках обозначились милые ямочки

– Михаил, а как же вы будете определять точки для этих, ну для секретов? Вы же почти не выходили за лагерь? – спросила она.

– Как-нибудь уж, – пробормотал Кривокрасов, – на месте определюсь, ну и это…, посмотрю, а там…

– Хотите, я помогу вам? Я гуляла вокруг лагеря, места здесь знаю.

– Ну, что ж… если так, это да…, – вконец смутившись, сказал он, не понимая, отчего вдруг стушевался.

– Так пойдемте.

Назаров возле казармы разговаривал с Войтюком и Катошевским и не обратил на них внимания. Часовой на воротах многозначительно посмотрел на Кривокрасова и демонстративно отвернулся. Вдоль колючей проволоки они обогнули лагерь. Михаил шел чуть впереди, неловко оглядываясь на Марию.

– Здесь низина, под травой вода, давайте чуть правее пойдем, – сказала она.

– Давайте, – согласился Кривокрасов.

– Михаил, а кем вы были на Большой Земле? А то вы все про Москву рассказываете, а про себя ничего, – она мягко взяла его под руку, приноравливаясь к его шагам.

Кривокрасов оглянулся, проверяя, не видно ли их из лагеря. Оказалось, они удалились совсем недалеко. Бельский с Войтюком шли к выходу из лагеря, а Назаров смотрел прямо на него с Марией и, насколько мог видеть Михаил, выражение лица у капитана было, вроде как, задумчивое.

Михаил попробовал высвободить руку, но Санджиева удержав его, заглянула в лицо.

– Что-то не так?

– Так, все так, – Кривокрасов откашлялся и переспросил, – на Большой Земле? Я работал в уголовном розыске, а потом, по направлению, в Государственной Безопасности. Но мне не хотелось бы об этом говорить. Может, вы о себе расскажете?

– Да что же я расскажу? – удивилась Санджиева, – одинокая женщина… Знаете, несет по жизни, как пух от одуванчика. Куда ветер подует, туда и прибьет. Вот, теперь здесь оказалась. А так иногда хочется почувствовать опору в жизни. Чтобы рядом было крепкое плечо. Крепкое и надежное плечо, – она опять заглянула Михаилу в лицо, – вот такое, как ваше.

Кривокрасов споткнулся, левой ногой соскользнул с узкой полоски сухой земли, по которой они шли, в покрытую водой траву. Сапог провалился до половины голенища. Мария поддержала его неожиданно сильной рукой.

– Осторожней. Вон там подъем начинается, там посуше будет.

Справа и слева поднимались невысокие, покрытые травой сопки. В заболоченных участках пробивалась сквозь воду осока, а чуть повыше стелилась по земле изломанными ветками карликовая береза. Михаил удивился, узнав среди разнотравья листья брусники. Мелкие листья привлекли его внимание острыми ушками. Щавель? Почти такой же, как в Подмосковье, только мелкий. Выглядывающие из травы валуны покрывал лишайник и светло-зеленый мох.

Кривокрасов остановился.

– Вот на эту горку с той стороны не взобраться, – сказала Мария, – там каменная стена, а вот эта пологая. Хотите, поднимемся?

– Да, надо бы, – согласился Михаил.

На склоне земля была подсушена ветром, в одном месте травы росли особенно густо, видна была свежевыкопанная земля.

– Наверное, песец нору копал, – сказала Мария, – у них скоро щенки должны появиться. А вот, смотрите: видите во мху дорожка? Лемминг выел. Они так и питаются – идет и есть по пути, получается, словно протоптанная тропинка.

– Надеюсь, медведя мы не встретим.