Министерство мокрых дел - Владимир Гриньков

Я не отчаялся. Женщину нужно завоевывать. Известное дело.

* * *

Мелькнул за окном машины сгоревший остов грузовика.

– Авария? – обернулась ко мне Ольга.

– Партизаны.

– Шу-у-утишь! – засмеялась она.

Настроение у нее было прекрасное. Как и у меня. Антон уехал в командировку. Два дня впереди были наши. Я повез Ольгу туда, где было много солнца, пахучей травы, петушиного крика и совсем не было дачников. Я повез ее в деревню, где мы недавно снимали сюжет про партизан.

– У тебя там дом? – спросила Ольга.

– Нет.

– Где же мы остановимся?

– Не знаю. – Я беззаботно пожал плечами. – Что-нибудь придумаем.

На въезде в деревню уже знакомый мне старичок бросился наперерез машине. Чтобы не начинать счастливые два дня со смертоубийства, я остановил авто.

– День добрый! – лучился счастьем старик. – Прошу ко мне! Вот мой дом!

Он явно меня не узнавал. И, как и в прошлый раз, готов был в лепешку расшибиться, но запродать мне свою хибару.

Я хотел ответить ему, что уже осматривал его дом, но Ольга шепнула:

– Пойдем, посмотрим, как он живет. Ты же видишь, как он тебе рад.

Она еще не знала, в чем секрет такого безудержного гостеприимства. Я не стал лишать ее удовольствия.

Вышла из машины.

– Сюда! – суетился старичок. – Дом отличный! Отличный, говорю, дом! Мне предлагали за него сто тыщ, а я ни в какую!

Он пел песню, которую я уже слышал.

– А почему отказались? – проявила вежливость Ольга.

– А потому, что хочет, чтоб люди были хорошие, – шепнул я ей на ухо.

– А потому, что надо, чтоб люди были хорошие! – сообщил старик.

Ольга не выдержала и прыснула.

Знакомое крыльцо. Половины ступенек нет.

– Осторожно! Шагом, а не бегом, – это я вполголоса.

– Осторожненько! Шажком, а не бегом! – это старик.

Ольга засмеялась.

– Откуда ты знаешь, что он скажет? Был здесь раньше?

– Чтение мыслей на расстоянии. Это свойство я открыл в себе еще в школе.

– Враль!

– Дом отличный! – восхитился видом собственного жилища старик.

– А теплый! – просуфлировал я.

– А теплый!

– Зимой как прижмут морозы…

– Зимой, случается, как прижмут морозы, а мне ничего!

– В городе разве так?..

– В городе разве жизнь?

– Одна преступность…

– Одна преступность!

– Ну, комнат у него две, – подсказал я Ольге.

– Комнат две, – подтвердил мою догадку старик. – Вот здесь, взгляните!

На Ольгу нельзя было смотреть без смеха. Она старательно давила в себе приступ безудержного веселья, но было видно, что держится из последних сил.

– Места у нас замечательные, – похвалил родные края наш провожатый.

– Военные тут у них стояли…

– Армия у нас тут стояла, так что порядок во всем.

– Не то что в городе…

– У вас в городе такого порядка нет, вы уж попомните мои слова.

– Отдыхать здесь хорошо…

– Отдыхать здесь можно.

И вот тут Ольга засмеялась. Это как в кинотеатре, когда идет смешной фильм. Приступ смеха, и невозможно остановиться. Старик замолк и подозрительно воззрился на нас.

– Мы не покупатели, – сообщил я. – Мы насчет аренды. Хотим снять комнату на два дня.

Старик нисколько не опечалился. Готов был привечать и арендаторов.

– А что ж, – воодушевился. – Вот тут и комната вам.

– Другой разве нет? – запаниковала Ольга.

Я был с нею солидарен. В предлагаемой дедом комнате при желании можно было хранить сельскохозяйственный инвентарь, но и только. На гнездышко любви эта каморка папы Карло никак не походила.

– Чем же эта вам не люба? – озаботился старик.

– Так ведь партизаны у вас!

Это была полная абракадабра. Потому что никакого отношения партизаны к этой пропахшей пылью полутемной каморке не имели. Но упоминание о партизанах произвело нужный эффект. Старичок заволновался и спросил бесцветным голосом:

– Какие партизаны?

– Такие, – обрисовал я ему. – С автоматами.

– Так то артисты. Кино тут снимали.

– Знаем мы ваше кино.

– А партизан у нас здесь отродясь не было.

– Знаем мы ваше отродясь.

– Неужто слух какой прошел?

– До самой Москвы докатился, – подтвердил я. – Так что комната ваша нам не подходит.

Я в своих собственных словах логики не видел. Зато старик рассмотрел. Оно и понятно, мудрость – дело наживное.

– Допустим, – сказал он степенно. – Ну так можно не у меня остановиться. У Анны.

– Кто такая?

– Сестра моя. Могу сходить, поинтересоваться.

– Далеко?

– Шесть домов отсель.

– Мы подождем.

Ольга посмотрела на меня с сомнением. Наверное, хотела пойти вместе со стариком. Но я повторил:

– Здесь подождем.

– Я быстро! – сообщил старик, подхватываясь с лавки.

– А торопиться не надо. Не в вашем возрасте быстро бегать. Нам рекорды ни к чему. Да и не торопимся мы.

– Оно и правда. Значится, ждите.

Вышел из дома. Хлопнула дверь.

– Я против! – сказала догадливая Ольга.

– Протест отклоняется.

– Он сейчас вернется!

– Я просто трепещу в ожидании.

Я шел к ней, а она пятилась, пока не наткнулась на стол из некрашеных, затертых до блеска досок.

– Сегодня это наше королевское ложе, – прошептал я.

– Я по-прежнему против!

– Угу.

– Ты обязан прислушаться!

– Угу.

– Ты насильник.

– Я готов в любую минуту ответить перед законом.

– Юбка.

– Я осторожен.

– Не смей снимать ее с меня!

– А мне все равно, куда ее – вверх или вниз.

А дед оказался совсем неторопливым. Мы уже вышли к машине, когда он появился.

– Ждет! – сообщил издалека. – Комната, как царские покои. Пятьдесят рублев.