Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Но примерно неделю назад Скади изменила тактику. Она покинула главный корабль и вылетела на легком корвете. Ремонтуар заметил скоростное судно, проскользнувшее между фронтами враждующих сторон. Расчет пределов ускорения корабля позволил сделать вывод, что на его борту как минимум один человек. Небольшая группа ингибиторов пустилась в погоню за корветом, подойдя к планете ближе обычного. Казалось, машины понимают: на его борту находится нечто важное и оно ни в коем случае не должно добраться до цели.

Ингибиторы не догнали корвет, но сумели его повредить. Ремонтуар и его товарищи проследили траекторию корабля, так как его маскировочные системы теперь работали с перебоями. Отметили, как он вошел в атмосферу Арарата и произвел почти неуправляемую посадку на море. Не было никаких признаков того, что на планете кто-то заметил появление корвета.

Через несколько дней на Арарат отправилась Хоури. Ремонтуар отказался послать большой отряд, считая, что его шансы проскочить к планете мимо ингибиторов ничтожны. Допускалось, что лишь крошечной капсуле удастся пройти незамеченной. Ана не только попытается вернуть Ауру, но и найдет способ сообщить о происходящем людям на Арарате.

Васко подумал о том, с какой решительностью Хоури отправилась на чужую планету в одиночку, без надежды на помощь, без уверенности, что удастся спасти дочь. Что же движет ею на самом деле – любовь к Ауре или ненависть к Скади?

Чем больше Васко размышлял об этом, тем меньше сложившиеся обстоятельства казались ему результатом какого-то недоразумения. И он все больше склонялся к мысли, что выйти из ситуации можно путем переговоров. Скади похитила Ауру, но на ее стороне был элемент внезапности, и в случае смерти ребенка или матери она ничего не теряла. Однако теперь обстоятельства изменились. И Скади – если она еще жива и жив ребенок внутри ее – наверняка ждет «гостей».

Как добиться, чтобы она рассталась с Аурой?

В свете кормового прожектора что-то серебристо блеснуло, и Васко, приглядевшись, понял, что сочленитель рассматривает нож, который захватил на своем острове.

Рашмика попросила квестора Джонса принять ее по личному делу. Они встретились сразу после торга из-за очередного артефакта в той самой комнате без окон, где она уже бывала с Крозетом. Квестор ждал, сидя за обширным письменным столом, держа сцепленные кисти рук на внушительном животе, выпячивая губы и глядя на нее с подозрением, но и с большим интересом. Время от времени он подносил щепотку корма своему питомцу. Восседая на столе, Мята походила на абстрактную скульптуру из ярко-зеленой пластмассы.

Глядя на квестора, Рашмика гадала, удастся ли в разговоре с ним отличить правду от лжи. С некоторыми людьми это непросто.

– А наша девица настойчива, верно, Мята? – сказал квестор. – Я запретил ей ходить на крышу, но не прошло и двух часов, как она там оказалась. Что же нам с ней, по-твоему, делать?

– Если не хотите, чтобы люди ходили на крышу, покрепче запирайте двери, – сказала Рашмика. – А что касается вашей девицы, то она не любит, когда за ней следят.

– У меня есть обязанности, например беречь пассажиров, – объяснил квестор. – Если вам это не нравится, вы вольны вернуться на Равнину Вигрид вместе с мистером Крозетом.

– Мне хотелось бы остаться на борту, – ответила Рашмика.

– Решили совершить паломничество к Пути?

– Нет.

Рашмика с отвращением вспомнила о привязанных к платформе людях. Она узнала, что эти верующие зовутся наблюдателями.

– Я хочу добраться до Пути, чтобы получить работу. При чем тут паломничество?

– Гм. Мы уже обсудили ваши способности, мисс Эльс.

Джонс запомнил ее фамилию, и это ей совсем не понравилось.

– Да мы почти не затрагивали эту тему. Вряд ли на основании такого короткого общения можно дать мне правильную оценку.

– Вы сообщили, что занимаетесь научными исследованиями.

– Верно.

– Тогда возвращайтесь в родную глушь и исследуйте дальше. – Квестор очень старался придать голосу и выражению лица убедительность. – Если вы действительно интересуетесь вертунами, вам не найти места лучше, чем раскопки их культурных пластов.

– Научная работа там невозможна, – проворчала Рашмика. – Никого не интересует, что представляет собой артефакт и насколько он важен, пока не выяснится, какую цену можно за него запросить.

– Но это интересует вас, я правильно понимаю?

– У меня есть гипотеза насчет вертунов, – объяснила она, отдавая себе отчет, что поступает опрометчиво. – Но для того, чтобы работать над ней, нужны дополнительные материалы, которые наверняка есть у спонсируемых церквями археологических экспедиций.

– Да, всем известно о таких экспедициях. А вы не подумали, что эти археологи могут заниматься проверкой собственных гипотез? Способны ли вы – в семнадцать-то лет – привнести что-то новое и полезное в их деятельность?

– Способна, потому что у меня нет личной заинтересованности в пропаганде куэйхизма, – ответила Рашмика.

– И что же за гипотеза у вас?

– Вертуны оказались на Хеле случайно, они никак не связаны с исчезновениями. И конечно же, их судьба не является предупреждением о том, что нас ждет, если мы не пойдем указанным Куэйхи путем спасения.

– Идти путем спасения вертуны отказались, в этом нет сомнений, – проговорил квестор, – и точно так же поступили еще восемь или девять известных на сегодняшний день инопланетных культур, не помню точную цифру. Определенно, тут нет никакой тайны. Обстоятельства исчезновения вертунов, их история и социальное устройство, безусловно, достойны изучения, но постигшая их судьба известна. Мы все, мисс Эльс, слышали рассказы паломников об эвакуации целых систем, жуткие истории о машинах, выныривающих из межзвездной тьмы. Похоже, теперь наша очередь.

– Вы хотите сказать, что вертунов уничтожили ингибиторы? – спросила Рашмика.

Квестор поднес семечко к сложному рту любимца.

– Делайте выводы сами.

– Я давно сделала вывод, – сказала девушка, – и считаю, что на Хеле случилось нечто иное.

– Какая-то сила уничтожила вертунов, – сказал квестор. – Этого вам мало?

– Я думаю, что вертуны и амарантийцы, да и все остальные известные культуры, погибли по разным причинам. Если виноваты ингибиторы, почему они не уничтожили эту луну целиком? Можно испытывать угрызения совести, атакуя миры со сбалансированной биосферой, но Хела начисто лишена воздуха… Легко представить, как ингибиторы разрушают эту планету, превращая ее в пояс обломков вокруг Халдоры или в облако радиоактивной пыли. Но то, что уничтожило вертунов, действовало гораздо аккуратнее.

Рашмика замолчала, смущенная тем, с каким жаром излагает свои детские теории.

– Здесь не торопились, – заключила она после паузы, – и здорово наследили. Похоже, кто-то хотел оставить послание, предостеречь.