Скажи мне люблю - Юджиния Райли

— О, самые лучшие леди на свете! — галантно провозгласил он. — Вы так очаровательны сегодня!

— Спасибо, папа, — ответила Мисси.

Джон с надеждой посмотрел на Лавинию:

— Дорогая, мы сегодня делаем объявление?

— Нет, не делаете, — ответила за мать Мисси.

Ее родители издали возгласы разочарования.

— Джон, — сурово проговорила Лавиния, — ты можешь сделать еще одну попытку заставить эту девчонку внять голосу рассудка? Я же пока пойду поговорю с музыкантами о программе вечера, а также проверю, освободили ли место для танцев.

С этими словами Лавиния поплыла к гостиной. Джон подмигнул дочери:

— Дорогая, не хочешь выпить со мной по чашечке пунша?

— Чудесная мысль, — ответила Мисси, и они под ручку пошли к столовой.

Мисси отметила про себя, что комната представляла собой просто пиршество для чувств — в воздухе витал аромат цветов, а блестящий канделябр бросал мягкий свет на великолепную мебель и замечательный персидский ковер. Столы, расставленные под окнами, ломились от разнообразных яств — от устриц и виргинской ветчины до консервированных овощей, сэндвичей и сладостей.

Отец с дочерью приблизились к большой хрустальной чаше с пуншем и улыбнулись Джозефу, который налил им по чашке горячего напитка. После этого они отошли к окну.

— Дорогая, скажи мне, почему ты так настроена против брака с Фабианом? — тихо спросил Джон.

— Потому что он мне неприятен, — резко ответила Мисси.

Джон улыбнулся:

— Я восхищаюсь твердостью твоего характера, но ведь и дураку видно, что вы с ним — прекрасная пара.

— Ха!

— Кроме того, дочь, нельзя одолеть судьбу.

Глаза Мисси расширились: ее отец не мог знать, что его слова значили для нее.

— Почему это? — возразила она, решительно вскинув подбородок. — Где написано, что я могу быть лишь чьей-нибудь женой и матерью?

Джон вздохнул и сочувственно ей улыбнулся:

— Так уж устроен мир, дорогая. Женщинам на роду написано становиться женами и матерями, так же, как мужчинам предначертано заниматься делами и политикой. — Он кивком указал на Джозефа и добавил: — И так же, как неграм суждено выполнять для нас всю черную работу.

Последнее замечание зажгло в Мисси огонь раздражения, ибо напомнило ей о Дульси.

— Это совсем другое дело! — воскликнула она. — Кстати, мне совсем не нравится, что у нас на плантации трудятся рабы.

Джон был изумлен до глубины души:

— Что-что?

Девушка решительно посмотрела на него:

— Папа, я считаю, ты должен освободить рабов.

— Наверное, ты шутишь?

— Ничуть.

— Освободить их ради чего?

— Чтобы они могли жить так, как им хочется, — то есть так же, как и все мы, работать и заводить семьи.

Джон поднял глаза к небу:

— Это самое нелепое предложение, которое мне доводилось слышать. Если я освобожу рабов, мы не только потеряем рабочую силу, нужную нам, чтобы обрабатывать плантацию, но и обречем негров на гибель, ибо без нашей заботы и наставлений они долго не протянут.

— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мисси. — Ты действительно считаешь, что чернокожие не способны сами о себе позаботиться?

— Нет, но…

— Мне не нравится то, что человеческих существ сделали невольниками! — пылко провозгласила девушка.

Джон испуганно глянул на Джозефа, после чего заговорил тихим, но твердым голосом:

— Мисси, не забывай о том, что тебя могут услышать. Наши негры вовсе не невольники, с ними обращаются вполне прилично…

— Я видела, что некоторые из них работают даже по воскресеньям, — возразила Мисси.

— Только те, кто хочет заработать побольше. Все остальные получают один выходной на посещение церкви и домашние дела.

— Да ты им просто отец родной! — проговорила она.

Шея Джона налилась кровью, и он произнес ледяным тоном:

— Мелисса, ты слишком много на себя берешь.

— Не смей указывать мне, как мне жить!

Мужчина наставил на нее указательный палец:

— Слушай меня внимательно, дочь, и запоминай, иначе остаток вечера ты проведешь в своей комнате, вдали от гостей! Я отказываюсь вести с тобой этот абсурдный разговор! А еще я советую тебе перестать вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, и подумать о новой дате своей свадьбы!

Джон повернулся и с достоинством пошел прочь. Мисси раздраженно топнула ногой.

Вскоре начали прибывать гости, и Лавиния позвала Мисси. Теперь родители и дочь стояли в прихожей и приветствовали друзей и знакомых. Мимо них потек поток элегантных джентльменов в строгих черных костюмах и грациозных леди в головокружительных бальных платьях. Мисси изо всех сил старалась вежливо и сердечно приветствовать каждого. Некоторых из них она уже знала по церковной ярмарке, но большинство гостей были девушке абсолютно незнакомы. Лавиния тактично объяснила нескольким парам„что память Мисси сильно пострадала в результате падения. И хотя в основном гости проявляли искреннее беспокойство состоянием здоровья девушки, временами она ощущала на себе весьма бесцеремонные, назойливые взгляды. Мисси поняла, что, должно быть, ее эксцентричные поступки были предметом пересудов во всем городе — и дело было не только в падении с лестницы в день свадьбы, но и в организации бунта своих подруг против их мужей, а также в продаже поцелуев на недавней ярмарке.

Вскоре появились Антуанетта и Люси с мужьями. Казалось, мужчины пребывают в существенно лучшем расположении духа, чем раньше, и компания даже мило посмеялась над тем, что Филиппа и Чарльз до сих пор не вернулись из Кентукки. Только эти две пары прошли дальше, как Мисси услышала, что у нее за спиной кто-то деликатно откашлялся. Обернувшись, она увидела стоящего у дверей Фабиана. Надо признать, что в черном бархатном фраке, темных брюках и складчатой льняной рубашке с белым шелковым галстуком он выглядел потрясающе. И, как уже бывало не раз, при виде этого мужчины по телу Мисси пробежала дрожь возбуждения.

— Добрый вечер, дорогая моя Мисси, — протянул он, подходя ближе и целуя ее руку.

— Добрый вечер, Фабиан, — мило проворковала девушка в ответ.

Фабиан выпустил ее руку и с едва различимым сарказмом сказал:

— Бог ты мой, да ты великолепна. Можно ли надеяться, что хотя бы сегодня вечером твое поведение будет соответствовать твоему облику настоящей леди?

Мисси сердито глянула на него. После того как она взяла верх над ним на ярмарке, он держался с ней весьма холодно. Она видела его лишь в церкви, в театре и на званом обеде, на котором Мисси была со своими родителями. И каждый раз мужчина не упускал возможности как-нибудь уколоть ее. Поведение Фабиана наполняло Мисси жгучим желанием изводить его так же искусно, как он мучает ее.