Ящер-3 - Эрик Гарсия

– Звучит классно, – говорю я. – Где машина?

Отрубленная голова Чеса лежит в грязи, непоправимо отделенная от остального его тела. Раньше я никогда не видел Чеса без личины, а потому с первого взгляда не совсем понял, кто это такой. Просто еще одна диносская башка, рыло обращено к небу, никакого туловища или даже шеи не просматривается. По всей плоти идут короткие, глубокие порезы, каждый точен и профессионален. Однако я все еще могу почуять запах человеческого пота, пусть даже самый незначительный, и это мне все объясняет.

– Это Чес, – говорю я. – Вернее, меньшая его часть.

– Неплохая догадка, – отзывается Хагстрем. – Но проверка еще не закончилась.

Мы стоим в самой гуще мутного мангрового болота, наши брюки и ботинки сплошь покрыты густой флоридской грязью. Мы ехали битый час от помещения для гражданской панихиды, направляясь на запад по широкой пригородной улице. Дома вскоре освободили место магазинам, торгующим подержанной одеждой, и мастерским по ремонту автомобилей, которые внезапно сменились пунктами приема вторсырья. Дальше дорога вдруг расширилась до четырех транспортных полос, и нас со всех сторон окружили жилищные кооперативы и стройплощадки, принадлежащие всем империям массового производства, какие я только знал, и даже такими, каких я и представить себе не мог.

– Значит, мы сюда едем? – спросил я, вклиненный на заднем сиденье между Хагстремом и ББ. Норин сидела впереди и вела машину.

– Это Пемброк-Пайнс, – ответила Норин.

– А что здесь?

– Все. Ничего. Сам смотри.

Мы продолжили двигаться на запад и вскоре проскочили через коридор пригородов в откровенно сельскую местность. Здесь дома и лавки вскоре закончились, сменяясь тонкими, корявыми мангровыми деревцами и сильным запахом удобрений. Норин припарковала машину на чем-то вроде заброшенной стройплощадки. Мы вылезли наружу и дальше пошли пешком – все глубже и глубже в болота. Трижды за время нашей прогулки по этому пустынному участку Эверглейдов я слышал жуткое хлюпанье и обнаруживал, что мой правый ботинок полностью стянут с ноги вязкой грязью. По крайней мере, черт побери, они могли бы посоветовать мне обуться в кроссовки.

Норин, Хагстрем и ББ встают над отрезанной головой Чеса совсем как футболисты в центре поля, дожидающиеся судейского свистка. Я не уверен, следует мне подойти туда и ввести мяч в игру или подождать, пока меня выпустят на замену.

– А где его туловище? – спрашиваю я.

– А это так важно?

– Да нет, не особенно, – говорю я. – Он вроде бы ни на что такое не жалуется.

Еще одна безмолвная пауза. Мне следует что-то сказать?

– Так что вы у него выяснили? – спрашиваю я, прикидывая, что такое начало подойдет не хуже любого другого.

– Очень многое, – отвечает Нелли.

– В самом деле?

– Ты просто удивишься, – продолжает он, – как мало уговоров для этого требуется. Джек всегда был щепетилен насчет подобного рода вещей. Однако, учитывая все обстоятельства, думаю, он бы нас понял.

Я оглядываюсь на голову Чеса, на узкие порезы по всему его рылу. Характер этих линий определенно указывает на пытку. Возможно, коготь; более вероятно – что-то неорганическое, вроде скальпеля или охотничьего ножа. Из-за этого неровный разрез под подбородком становится еще более непонятным. Если они все равно собирались применять при работе инструменты, зачем проявлять такую грубость в процессе обезглавливания? Такое ощущение, что голову Чеса просто отгрызли от туловища.

– Значит, он говорил, – замечаю я.

– Говорил, говорил и говорил, – откликается ББ, и они с Хагстремом обмениваются улыбочками. – Выдал нам номер пенсионного удостоверения своей мамаши, вспомнил, со сколькими девушками в школе перетрахался… Угу, я бы сказал, что он очень даже говорил.

– Вот и отлично…

– Но для того, чтобы добраться до самой важной информации, много времени не потребовалось, – говорит Хагстрем, хлюпая по грязи и направляясь ко мне.

– То есть до шпиона.

– Верно, – отвечает Хагстрем. – До имени того парня в нашей организации, который выдавал важные секреты. Парня, который сработал на Талларико, чтобы Джекки подставить.

– Отлично, – говорю я, внезапно встревоженный тем, как ББ и Хагстрем осторожно меня окружают, – и еще больше тем, что Норин остается в середине, решительно не желая встречаться со мной взглядом. – Так что он сказал?

– Он сказал, – рычит ББ, – что того парня зовут Винсент Рубио!

Внезапно я оказываюсь в грязи. Лежу на спине, колено Хагстрема давит мне на грудь, а ББ тем временем крепко держит меня за ноги. Я пытаюсь хоть как-то его лягнуть, но в результате лишь вычерпываю доброе ведро грязи, в своей попытке высвободиться нешуточно огорчая восемнадцать других экосистем. Хотя не то чтобы прямо сейчас меня это волновало – я бы охотно поубивал всех ламантинов на земном шаре, если бы таким образом смог вырваться на свободу.

– Дайте мне встать, – хриплю я.

– Забавно, – говорит Хагстрем. – Другой раптор с дерьмом в башке о том же самом просил.

Хагстрем даже не трудится снять перчатку – он просто выпускает когти наружу, и бритвенно-острые кончики легко прорезают латексовую кожу. Затем он начинает махать одним когтем у меня перед глазами, едва не задевая край моего фальшивого носа.

– Для начала я с тебя всю личину сдеру – кусок за куском, – произносит Хагстрем голосом таким ровным и спокойным, словно читает по бумажке сводку о том, что над всей Испанией небо сегодня безоблачное. – А если по случайности кусок твоей настоящей шкуры задену… что ж, не обессудь.

Чем отчаянней я стараюсь вырваться, тем глубже тону в болоте. Бесполезно – у них весь рычаг, а у меня – совсем никакого.

– Погодите секунду, – говорю я, лихорадочно пытаясь сохранить ясность мыслей. – Погодите-погодите… вы все не так поняли.

– Очень даже так мы все поняли, – скалится ББ. Но я целю не в него – я надеюсь, что стоящая в двадцати футах отсюда Норин меня слышит. Если у меня еще и осталась надежда, вся эта надежда на нее.

– Давайте снова все прокрутим, – говорю я. – Пожалуйста, прежде чем мы… прежде чем мы начнем. Давайте все снова прокрутим.

Хагстрем вздыхает и смотрит на ББ. Тот выразительно мотает головой. Ему не терпится приступить к пытке, и какая-то часть меня не может его за это винить. Хотя другой части меня хочется хорошенько дать той части по мозгам.

Однако Хагстрем оказывается умнее, чем я думал.

– Ладно, – говорит он. – Мы притащили того парня сюда, связали его и занялись делом. ББ вынул из рукава пару-другую фокусов, и тот парень раскололся.

– Как именно раскололся? – упорствую я.

– Сказал, что ты был тем самым чуваком. Вел двойную игру.

– Ясное дело, я ее вел, – говорю я им, и Хагстрем удивленно моргает.