Я - истребитель - Владимир Поселягин

Фактически так и получилось. Первая волна уже шла обратно, а вторая работала, когда мы повисли на самом верхнем эшелоне, внимательно следя за воздухом. Аэродрома не было видно — все затянуло дымом от горящей техники и построек. Вторая волна состояла из «чаек», и сейчас они эрэсами работали по стоянкам самолетов, потому как восемнадцать СБ нашего полка и около тридцати машин других полков, которые привел лично Никитин, уже хорошо отбомбились по жилым домам, сравняв их с землей.

Мы находились на семи тысячах, когда пришел сигнал от наблюдателя на разведчике о «мессерах». «Чайки» уже выстроились и уходили к себе, когда появились «худые». Если бы штурмовики не находились в прямой видимости, мы бы тоже ушли, но оставлять их на растерзание «худым» было нельзя.

— Малой, я Кубик. «Слоеный пирог», как понял?

— Вас понял. «Слоеный пирог».

Сомин выбрал неплохой стиль боя. «Пирог» — мы сверху, они на горизонталях с немцами — мог принести неплохие результаты, но нас было десять против двадцати двух. А это не есть гут.

Немцы летели двумя группами — по десять и двенадцать самолетов — на четырех тысячах. Мы атаковали тех, что были чуть выше, разбившись на пары, а Сомин — другую группу.

В отличие от нас, он сразу использовал все эрэсы. Это принесло некоторый успех — три огненных комка понеслись к земле, и теперь немцев было семь против шести наших «таиров», уже закрутивших боевую карусель. А мы эрэсы пока берегли — смысла не было тратить ракеты: вторая группа шла четверками.

В наушниках был отчетливо слышен мат наших и немцев, ведущих яростный бой, когда мы врезались в первую четверку.

«Есть один!» — подумал я, когда атакованный мною «худой», лишившись крыла, завертелся и начал падать. Выйдя из пике, я снизу атаковал вторую четверку и с ходу подбил ведущего. Лапоть висел на хвосте, не отстал. Карпов крутился с тройкой немцев, к которым на помощь шла первая четверка, то есть уже тройка «мессеров».

— Карп, держись, мы идем на помощь. С запада три «худых» подходят, будь осторожен.

Я не успел. Когда мы с ведомым подскочили к дерущимся, из клубка вывалились сразу две машины — «худой» и МиГ, судя по номеру — ведомый Карпова, сержант Валиков.

— Прикрой, атакую! — крикнул я Лаптю и кинулся в эту свалку. Карпову приходилось плохо, и мы подоспели почти вовремя. Сбив атакуемый «мессер», я отвалил в сторону и осмотрелся — ведомого не было.

— Черт! Лапа, прыгай! Это приказ!!! — только и крикнул я, заметив три дымных следа.

Развернувшись, бросился обратно — на Карпова накинулись сразу пятеро, от которых он с трудом отбивался.

— Карп, левый разворот!

Хитростью в этом маневре было в том, что там находился я, и мы разошлись на встречных курсах, как и с немцем, что висел у него на хвосте. Пропустив Карпова под собой, я открыл огонь из пулеметов, на очереди которых и напоролся немец.

— Бросай этих! Идем к Сомину! Ему нужна помощь! — крикнул я по рации, и мы стали пикировать вниз, где на трехкилометровой высоте дрались «таиры».

Вторая четверка «худых» из «нашей» группы не стала связываться с нами, предоставив это дело первой и третьей, а кинулась на помощь своим, с которыми бились «троечки».

Форсируя моторы, мы спешили к соминцам. Я быстро осмотрелся, пока была возможность. «Мессеры» висели у нас на хвосте примерно в километре. Быстро пересчитав их, я понял, что от двадцати двух «худых» осталось всего девять. Шесть сбили мы — четырех я, одного Карпов и одного сержант Валиков, а семерых — «троечки».

— В сторону!!! — крикнул я на подлете. Пара «Таиров» дернулась в сторону, дав мне возможность для стрельбы. Пара же немцев не ожидала, что на них сверху упадут «МиГи», в эфире стоял такой гам, что даже не знаю, как меня услышали. С направляющих сорвались ракеты и понеслись к «худым». Попасть в такой ситуации было практически невозможно, но случилось чудо — один из эрэсов все же врезался в кабину «мессера», отчего тот развалился в воздухе. Карпову тоже повезло, и ведомый «худой» последовал за своим ведущим. Отбившийся немец, на которого я нацелился после выхода из пике, внезапно столкнулся с одним из «таиров», и они вместе кучей обломков понеслись к земле.

«Блин, а без эрэсов, заметно лучше. Нужно было раньше отстреляться. Эх, опыт нужен, реальный опыт, а не теория!!!» — подумал я, выходя из виража.

— Уходим! Уходим! — раздался в эфире крик Сомина.

Продублировав его и отбивая постоянные атаки, я стал отходить в сторону фронта.

Вдруг самолет затрясся, и рядом пронеслась стремительная худая тень. Мотор заглох и начал потихоньку дымить. Мы не уследили — подошла вторая волна истребителей с аэродрома «Б».

— Карп, меня подбили, иду на вынужденную! Уходи, это приказ!

Но он не послушал. Прикрывая от атак, сцепился с парой немцев. Отдав ручку управления от себя, я ввел МиГ в пике. Прыгать не хотелось — шансы долететь до земли живым при таком количестве немецких истребителей на квадратный метр были очень малы. Тем более с такими потерями, что они понесли. По-любому мстить будут.

Земля быстро приближалась, когда осталось около километра, я попытался сбросить фонарь, но не смог — заклинило.

— Кубик, я Малой, как слышишь меня? Прием!

— Я Кубик, слышу тебя хорошо. Находимся у линии фронта.

— Я подбит. Иду на вынужденную. Карп ведет бой с четверкой «мессеров».

— Принято. Помочь ничем не могу, боезапаса нет.

— Понял. Рано меня не ждите, долго топать.

Ответа я уже не услышал, приближалась земля. Место для падения было выбрано мною не случайно. Лесной массив, до ближайших деревень далеко, немцев рядом нет. Поляна была длинная, должно было хватить. Выпустив закрылки, я стал планировать, пока не коснулся земли.

— Уф-ф-ф!!! Вот это посадка!

Отстегнув ремни, попытался снова открыть фонарь, но опять не смог. Тогда стал бить по нему плечом, пока он с хрустом не стронулся с места.

— Валить-валить-валить, — только и приговаривал я, выкарабкиваясь на измочаленное крыло — хорошо им посшибал молодняк на поляне, что дало потрясающий зубодробительный эффект. Скинув парашют, рванул к лесу, придерживая бьющую по бедру кобуру с маузером.

Только успел добежать до деревьев, как над головой пронеслись несколько теней, послышалось тарахтение пулеметов, и на меня посыпались ветки, кора и другой мусор.

Отбежав от опушки метров на триста, рухнул под одно из деревьев и попытался отдышаться.

Давая организму отдохнуть, я мысленно прошелся по всему, что только что случилось. Задание полностью выполнено, аэродром фактически уничтожен, однако с прикрытием мы перемудрили. Это или командование решило, что мы такие крутые, что сможем продержаться против немецких асов, или мы — в том, что уже все умеем. Скорее всего, присутствовали оба варианта плюс недооценка возможностей противника. Потери были ужасающими. Три МиГа — это еще не зная, что с Карповым. Две «троечки» — четко видел, что уходили только четыре «таира». Удар по самолюбию сокрушающий. Не спасало даже то, что я сбил пятерых.