Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

он возьмет все, что желает. И ни Бог, ни Дьявол не смогут ему противостоять. Не уж тем более я.

Глава 21

Эмир.

Время похоже на тьму. Если ты что-то сумел упустить в нем, уже больше никогда не сможет возвратить. В каждом из нас есть тьма, никто не может этого отрицать. У кого-то она опасная и безрассудная, у кото-то просто спящая и спокойная. Мы сами делаем осознанно выбор жить в гармонии с тьмой, или сдаться, отдаваясь, порой лживому свету. Надевая лицемерную маску. Выдавая себя за того, кем не являетесь на самом деле. Но погружаясь глубоко в разум, понимаешь, что темнота для него единственное благоприятное место, где он может развивать свои фантазии. Находить поистине правильные решения. Подталкивать к серьезным поступкам, на которые бы никогда не решился. При появлении Клео жизнь наполнилась хаосом. Любовь или одержимость?! Осознанно я не мог ответить на этот вопрос. Наверно потому, что эти два чувства были похожи друг на друга. Легко спутать, когда не понимаешь разницы. Но никому не избежать этой таинственной силы. Никому не суметь справиться с ней, оставаясь холодным и черствым. Наступает момент, когда ты становишься заложником этих сумасшедших чувств. Позволяешь им травить трезвый разум, разрушая выстроенные принципы. Эта смутная одержимость, перерастает в неизлечимую болезнь. Волнующую и сокровенную. Рабство души и сердца. И если Альби думает, что я удерживаю ее силой, то она ошибается. Это она держит меня рядом с собой. На цепь посадила, подчиняя своей власти, которую она все еще не понимает. Поднимаю дрожащую руку, которая держит полупустую бутылку с виски. Делаю большой глоток, ощущая, как обжигающе горькая жидкость проникает в желудок. Разъедая все на своем пути. Морщусь, распахивая глаза. Не помню, как закончилась вечеринка. Как я поднялся наверх, и ослепленный необратимой яростью начал громить гостиную. Моргаю, вспоминая все до мелочей. Каждый удар. Каждую мысль, которая уничтожала живьем. Звонкий звук разбивающихся стекол. Сжимаю пальцы в кулак, рассматривая в темноте до крови сбитые костяшки пальцев. Все было словно в наркотическом тумане. Со мной никогда не происходило подобного безумия. В первый раз превратился в настоящего зверя, готового перегрызть глотку любому от полной безвыходности и потерянности. От злобы не только на Альби, но и на самого себя. Она словно самый острый клинок пронзала сердце. Умертвляя, а затем возрождая заново. Ради возмездия. Наказания. Клео должна осознать свое предательство, но черт, почему думая об этом, я ощущал себе виноватым? Зачем я устроил эту проверку, заранее зная, что Клео попытается снова найти способ сбежать от меня?! Надеялся, что она не способна воткнуть кинжал в мою спину. Но она, твою мать, предала. Не задумываясь, сделала этот шаг, растоптав все чувства. Свобода намного дороже. Усмехаюсь иронично, осознавая, что на ее месте наверно боролся бы точно так же. Я всего лишь чудовище, которому не суждено быть рядом с ангелом. Ошибка, которая в очередной раз разрушает жизнь. Клялся, что больше так не оступлюсь, но все повторяется с периодичной точностью. За что все это снова?! Делаю жадный глоток виски, ставя бутылку на пол. Глаза прикрываю, вспоминая невинный образ Клео в своем сознании. Я бросил весь мир к ее ногам. Практически готов отдать свое сердце и душу, но вместо того, чтобы принять мой дар, она предпочла поцелуи и объятия мерзкого американца. Стонала, когда его ненасытные губы касались ее шеи. Руками хваталась, прижимая к себе. Дикая ревность превращала меня в сумасшедшего. Пробудила истинное нутро чудовища, которого я всеми силами старался сдерживать за решеткой. С легкостью выпустила его на свободу, даже не думая о последствия. Альби, моя девочка, почему ты так поступила? Почему позволила американцу прикасаться и целовать? В тех местах, которые только мне принадлежали. От горечи выть хотелось. Я крушил гостиную, выплескивая скопившийся гнев. Ненависть, которая раздирала на куски. Джон Флеминг всегда любил подбирать использованных мной девок. Ему никогда не удавалось найти для себя что-то особенное. В тот момент, когда Клео находилась с ним на террасе, клянусь своей жизнью, мечтал оказаться на его месте. Провести этот роковой отрезок времени рядом со своей Альби. Чтобы в ее мыслях был только я, и никто другой. Но она предпочла мое общество, этому холеному ублюдку, который бы никогда бы не выполнил то, о чем Клео его просила. Его нынешние пассия были когда-то моими любовницами. Так или иначе, все эти богатые мерзавцы любили пользоваться услугами Ирмы, которая помимо рабства девушек, сотрудничала с лучшими модельными агентствами мира, предоставляя достойный эскорт. Шведка Лотта и сенегалка Ветта. Спутницы на этом вечере Джона. Когда-то я заключал с Ирмой дорогостоящий контракт на их использование. Но порой бывают осечки. Каждая девка помимо денег и траха, мечтает стать содержанкой. Или одной единственной, рассчитывая на вспыхнувшую любовь новоиспеченного хозяина. Ни к одной из них я никогда не относился серьезно. Просто секс. И сегодня, после всего, что натворила Клео, сорвался. Отвел Лотту в кабинет и оттрахал ее в рот. Спуская все зло, что тлело в груди весь вечер. После того, как узнал о предательстве Альби. Хотелось уничтожить всех и вся. Забыться, опьянев от ощущений. Но двигая членом во рту блондинки тошно становилось. Противно от самого себя. Я жаждал, чтобы Клео ворвалась в кабинет, увидев меня с другой женщиной. Ослушалась Сафира, и вернулась. Помешала. Показала свою съедающую ревность. Орала, глядя в глаза, что я только ее. Чтобы сердце Альби изнывала от обиды и боли, так же как умирало мое. Снова хватаюсь за бутылку, делая еще один, казалось, спасительный глоток. Только алкоголь не способен заглушить этой умалишенной злости и ядовитой ревности. Не способен унять зверя, вернувши его в клетку. Подбираю хрустальную вазу, с силой кидая ее вперед. Разбивается вдребезги, оглушая звоном битых осколков. Заорать в полный голос, но будто сил на это совсем не осталось. Вздрагиваю, когда слышу позади себя глухие шаги и хруст стекла. Моя смелая любимая девочка. Дурочка. Неосознанно шагает навстречу к своей гибели. В загоревшееся логово обозлённого льва. Надеясь приручить и успокоить. Не шевелюсь. Не дышу. Желваки на скулах дрожать начинают. Понимаю, что не смогу удержаться. Сорвусь. Возьму отчаянно все, о чем так давно желал. Заклеймлю не только ее сердце, но и желанное тело. С ума схожу. Понимая, что после нашей близости станет только хуже. Необъяснимая потребность превратиться в постоянную зависимость. В неумолимый голод, который я буду алчно утолять. Меня пугали собственные чувства, но я