Любовники - Виктория Романова

Я как раз решил прерваться на обед, когда услышал голоса из приемной. Не обратил на это внимание и продолжил обедать, попутно пытаясь разобраться с бумагами, которые вновь на меня навалились. Однако, резко открывшаяся дверь и чуть разозленная Марина заставили меня почти подавиться. Конечно я был удивлен!

— Марина?

— Привет.

Она улыбнулась одними губами и, проверив, закрыта ли дверь, заняла кресло прямо передо мной.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, пытаясь продолжить обед.

Правда, мои мысли так сумбурно летают в голове, что я даже не сразу соображаю, о чём она говорит. Какие-то затеи, любовники, сроки…всё это буквально становится набором непонятных слов для меня. Марина хмурится, а я лишь пытаюсь понять причину. Любовники, сроки…чёрт! Я буквально забыл об этом! Слишком отвлекся на новые проблемы, что даже это вылетело из моей головы. Дьявол.

— Так, что ты скажешь? — бьет она вопросом прямо в лоб, не давая мне окончательно прийти в себя.

Что я скажу? Что даже не стоило этого всего начинать. Что за этот месяц моё сердце разорвали на атомы. Что я еле сдерживаю себя, чтобы не прийти в офис и не переломать кости твоему «коллеге». Я вообще многое могу сказать, но молчу. Знаю, что эта вспышка злости не поможет в этой ситуации. Пытаюсь контролировать эмоции, и даже дышу через раз. Наверное, именно из-за прилагаемых усилий по контролю за собой, мой голос звучит как будто неуверенно и надломлено.

— Я не задумывался об этом, — честно отвечаю я, — Наверное, стоит прекратить… — а подумав, добавляю, — Да?

Держу себя в руках, исподлобья смотрю на Марину и слежу за её реакцией. Она недовольна. Чем это, интересно? Она не хочет прекращать? Подожди…что она там сказала до этого? Совсем мозг поплыл от всех этих событий. Она сказала, что это я хочу продолжить? Чёрт с два! Уже собираюсь разразиться гневной триадой, когда она резко встает со стула.

— Хорошо, — произносит она, — ещё две недели.

А потом она буквально вылетает из кабинета, не сказав ни слова. Чёрт! Что за херня? Почему все проблемы решают сваливаться на меня в один день? Можно их хотя бы как-то по партиям разбить, чтобы я хотя бы успевал между ними переключаться? Чёрт.

Беру телефон и начинаю звонить Марине. Она не берет трубку. Да что за глупость? Нам что, снова по пятнадцать? Звоню ещё раз и ещё раз. Отключаюсь и снова набираю. И не перестаю ей звонить до тех пор, пока вместо привычных гудков, не начинаю слышать «В данный момент абонент разговаривает по телефону…». Выругавшись вслух, выхожу из кабинета и иду на улицу. Ещё немного и я просто задохнусь нахер. Если бы у меня были вредные привычки — скурил бы целую пачку сигарет и не поперхнулся. Вместо этого — просто стою и пытаюсь глубоко дышать. Нужно срочно поговорить с Мариной. Сказать ей, что мне не сдались эти две недели и я смело, да хоть прям сейчас, выставлю из офиса Анну со всем её барахлом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За всем этим дерьмом я забыл ещё кое о чём — о моём, мать его, дне рождения. Вечером Марина пришла и обрадовала меня именно этим. Напомнила об этом «светлом» празднике и вовсю расспрашивала меня о том, кого мы пригласим и как мы будем отмечать. Да не трогает меня это, как она не понимает! Однако, она реально не понимала, а когда я пытался затронуть тему со сроками — перебивала и отказывалась вновь говорить на эту тему. Может думает, что я хочу эти сроки продлить? Или что снова разойдусь триадой из извинений и сожалений? Да чёрт возьми, мы столько дерьма совершили за последний месяц, что извиняться мы можем весь день друг перед другом.

В общем, кроме этого чертова праздника её почти ничто не волновало. А я подумал — это ведь хорошая возможность! Показать ей, что мы семья, что мне никто не нужен кроме неё. Мы проведем время в кругу родных и близких, в приятной и спокойной атмосфере, а уже потом — она будет достаточно расслаблена, чтобы выслушать меня. Пожалуй, так будет лучше. Сейчас она колючая как ёжик, да и слишком напряжена. В общем, решил отложить этот разговор до дня рождения, тем более, ждать было не так уж и долго.

Но кто ж знал, что всё пойдёт по пизде!

Нет, начиналось всё вполне мирно. Мы мило шутили, разговаривали и готовились к празднику. Я занялся своим любимым делом — мангалом. Обожаю шашлык на природе и к черту весь этот пафос дорогих ресторанов! Нам доставили торт, а если верить Марине, то «ад диабетика». Чуть позже пришли гости и вечер начал потихоньку становиться уютным и семейным.

Пока я не наткнулся взглядом на неё. На эту гребанную суку Анну Викторовну. Я нахмурился, ведь это совершенно не входило в мои планы. Сука. С каждым днём мои ругательства становятся всё более ёмкими. Скоро я дойду до откровенного мата и вслух.

— Михаил Вадимович! — воскликнула она, привлекая внимание гостей.

Если её по полу не размажет Марина, то это сделаю я. Вот легко. Да хоть прям сейчас. Она подошла ко мне вплотную, едва ли оставляя расстояние для воздуха, и мне самому пришлось отойти, переводя взгляд и разгневанного лица Марины, на довольную морду этой суки.

— Я принесла вас подарок от…нашего дружного коллектива.

Вообще-то, коллектив меня уже поздравил, подарив неплохую такую бутылку виски, которая сейчас бережно хранится за семью замками и подальше от гостей. А вот лично от неё мне никаких подарков не надо, может засунуть их себе…да куда хочет, у неё везде место достаточно.

— Миша, — слышу я напряженный голос Марины, — Помоги мне на кухню.

Вообще, я не очень хочу оставлять Анну здесь одну. Мало ли, что эта неадекватная выкинет, но другого варианта нет. Если не пойду с Мариной — она же меня живьем и сожрет. Я знал, что она потребует от меня. На самом деле, она могла этого и не говорить, я бы и сам это сделал. Хотя, я наконец-то увидел, насколько же она злится на меня. Как бы она не старалась держать себя в руках, но правда всегда выйдет наружу. Я вернулся к гостям, где тут же выловил Анну, которая сюсюкалась с моими детьми. Руки бы ей поотрывал, да свидетелей многовато.

Едва ли не за руку, я выволок её на кухню, а потом потащил в сторону входной двери. Я не сказал ни слова, как и она, но зато мне удалось заметить улыбку, блуждающую по её лицу. Это меня и напрягло. Я решил, что кое-что надо прояснить, поэтому остановил её прямо перед дверью и, обхватив её за плечи и глядя в глаза, произнес: