Мера ноль - Александр Изотов

– Сложно все это. Слишком многое случилось за две недели.

– Только зверю тоже придется остаться, – Евгений Павлович посмотрел на недовольного Рычка, – Но он, как я посмотрю, нормальный человек.

При этих словах лицо Волчонка вытянулось, а я засмеялся.

– Рычок, в том, другом мире, откуда мы родом, людьми называются все. Там нет никаких мер.

Звереныш поскреб затылок.

– Не могу себе этого представить.

Я повернулся к старейшине:

– Я бы рад, честно. Если у меня не получится, я вернусь. Но сейчас не могу.

Тот сокрушенно покачал головой:

– Не смогу переубедить, а силой держать не буду. Я был так же горяч, но время все сгладило.

Тут я, поджав губы, указал на ногу:

– А вот от помощи бы вашей я не отказался.

Евгений Павлович улыбнулся:

– Конечно, только придется пройти к нам. Может, увидишь все, и передумаешь. А нет, так хоть посмотришь, чего мы достигли, – он потер ладони, – Ты не представляешь, как я мечтал показать все тому, кто мог бы оценить по достоинству.

Отказываться было глупо, и я кивнул:

– Ну, было бы глупо отказываться.

Старейшина поднялся и сказал:

– Тогда по дороге расскажешь, как вы сюда попали. Ты узнал правду, но так и рвешься туда, в эту мясорубку. Значит, есть причина.

Сзади ко мне подошел Дадаш с повязкой.

– От храма отойдете с завязанными глазами.

Я кивнул, и позволил себе завязать глаза.

– Дорога в крепость является нашей самой охраняемой тайной, – сказал старейшина.

Я услышал сдавленный крик, и следом мне прилетел удар по затылку. Если бы я не отключился, то, наверное, сразу бы понял, как действует сила храма.

Я очнулся и, открыв глаза, увидел потолок из корявых жердей. Над ними что-то было натянуто, но я не разобрал. Стены в помещении были из грубого природного камня, напротив моего лежака в стене теплился камин.

В маленькое окошко лился свет, а значит, день еще не кончился. Двери не было, проем был занавешен шкурой. Подозреваю, что тут и потолок из них же.

Я привстал на локте и откинул грубо сотканное покрывало. Моя нога была перевязана, под бинтом угадывалась твердая шина. То есть, подошли основательно, с заботой. Голова немного гудела, но я отлично помнил все события.

— Рычок, — прошептал я и попробовал встать.

У стены обнаружились два прислоненных костыля. Я попробовал опереться на больную ногу. Не стрельнуло, но отдало тупой болью. Я сделал пару кругов по помещению, приноравливаясь к костылям, а потом вышел.

– А, проснулся, – за дверью на табуретке сидел низкорослый старичок, – Пойду, мастеру скажу.

Он, не дожидаясь ответа, встал и ушел. Я проводил его взглядом, пока тот не исчез за ближайшим домом.

Я находился в деревне. Только ее окружали высокие стены из такого же камня, из которого были сделаны дома. Стену возвели между торчащими скалами и огромными валунами, на которых покоились наблюдательные вышки. На этих вышках я увидел самые настоящие катапульты – огромные стрелометы, они были установлены на подставках.

Домов было много, и эта деревня могла поспорить размерами с поселением Скорпионов. Здесь было довольно многолюдно, и на меня смотрели десятки пар глаз. Насколько я понял, это все были нули. Не сказал бы, что все взгляды были дружелюбными, но и я сюда попал не первым классом.

— Это тот, который со зверем был? — послышался шепот.

— Ага, подстилка двушная, — было ответом.

Я не стал даже смотреть в ту сторону, а потихоньку пошел вперед, осматриваясь. С одной стороны над деревней возвышалась гора со снежной шапкой.

– А, Марк, ты очнулся, – ко мне шел улыбающийся мастер Женя.

Я не ответил на улыбку, а только хмуро ждал, когда он подойдет. Стоило сначала разобраться, в какой заднице я оказался. Пока меня не убивают, у меня есть время подумать и подготовиться.

Быть может, и Рычок сейчас очнулся в каком-нибудь доме и сидит, уплетает мясо горного барана. Вот только моя интуиция говорила обратное.

— Ну, не надо таких хмурых взглядов, – с укором сказал Евгений Павлович, — Ты еще спасибо скажешь…

-- Где Рычок? – сходу спросил я.

– Давай я сначала тебе все покажу? – уклончиво ответил старейшина, – Тебе стоит это увидеть.

В его голосе прорезалась сталь, и я решил пока не показывать характер. Сначала стоит оценить противника.

– Видишь, какие катапульты на лафетах, – с гордым видом показал старейшина.

– А почему арбалеты? – спросил я, – Или как эти большие штуки называют? Баллисты?

– Арбалеты потому, – сказал Евгений Павлович, – что я хорошо помню их конструкцию, увлекался же охотой. Сила для них требуется небольшая. Арбалет было моим любимым оружием в том мире, таким осталось и здесь.

– А порох? – сразу задал я следующий вопрос.

Ведь охотник и про порох должен знать. Как по мне, идея косить зверей пулеметными очередями была очень даже ничего. Хотя до пулемета еще надо дожить. Я представил, как стреляю в Торбуна из допотопной пищали или аркебузы, и через две секунды разъяренный зверь опускает меч мне на голову.

– Тут все сложно, – покачал головой Евгений Павлович, – Что-то с этим миром не так.

Он повел дальше вдоль стены.

– То есть, тут нельзя сделать огнестрел?

– Не могу сказать, потому что не знаю, – Евгений Павлович покачал головой, – Мы освоили выплавку металла, еще некоторые тонкости. Но с порохом не получается.

Он разговаривал непринужденно, как будто я сюда попал самым безобидным способом. Рычок не шел у меня из головы.

– А где Рычок?

– Марк! – оборвал меня старейшина, – Я могу закрыть тебя в клетку, и мне будет полегче. У половины деревни не будет возникать вопроса, что я с тобой тут нянчусь.

Я поджал губы и кивнул. К счастью, ко мне вернулись чувства, и я четко ощущал, что надо мной нависла опасность. В чем она заключалась, я понять не мог, но зато прекрасно знал, что доверять этому земляку не стоит.

– Что-то не так тут с навозом, – продолжил Евгений Павлович, как ни в чем не бывало, – Пробовали селитру получить, но что-то не то.

– Странно…

– В том-то и дело, в этом мире с процессом гниения аномалия какая-то, – задумчиво сказал старейшина, – Тела после смерти растворяются, ты уже, наверное, знаешь.

– Да.

– Я думаю, отсюда ноги и растут.

Мы шли мимо домов, вокруг некоторых были развернуты небольшие дворики. И, если бы я не знал, в каком мире нахожусь, решил бы, что у себя дома. Люди суетились и занимались самыми обычными делами, и, действительно, в отличие от нулей за пределами Проклятых Гор, тут ощущалась свобода.