Мой грешный пират - Рона Шерон

Начался второй акт. Танцевать менуэт пригласили именитую «десятку» с женами. На паркетном полу освободили место. Внезапно кто-то подхватил ее сзади и потянул в сторону. Аланис закричала и начала брыкаться, но ей зажали рот. Теперь она обречена, и Эрос тоже.

Это не Чезаре, поняла Аланис. Человек в маске привлек ее к себе, его голос, заставивший сильнее биться ее сердце, велел:

– Назови мое имя.

– Эрос. – Опьяненная радостью, она крепко обняла его за шею и не хотела отпускать. – Ты пришел за мной в логово льва, – пробормотала она, задыхаясь.

Эрос снял маску, демонстрируя серпообразный шрам.

– Мы уйдем вместе, – прошептал он, прильнув губами к ее губам.

– Нам нужно уходить отсюда, любимый. Чезаре приготовил для тебя что-то ужасное. И я склонна думать, что король Франции с ним заодно… – Какое-то движение за его спиной привлекло ее внимание. – Эрос, берегись! – крикнула Аланис и увидела приставленное к его шее тонкое блестящее лезвие.

– Вот мы и встретились снова, кузен, – произнес Чезаре из-за плеча Эроса. – Говорят, что мертвому нечего бояться, кроме Божьего гнева, но ты не похож на мертвого, Стефано. Сомневаюсь, что это правило справедливо и для живых.

Аланис посмотрела на Эроса. Он знаком велел ей уйти. Аланис попятилась. Рука Чезаре нырнула под плащ.

– Как ты объяснишь Людовику, – полюбопытствовал Эрос вкрадчиво, – почему перерезал мне горло в его бальном зале в разгар любимого праздника? Старик питает ко мне слабость. Видел бы ты, как он флиртовал со мной и препирался из-за двух пистолей, когда мы играли с ним в баккара.

– Твои дни славы миновали, – прошипел Чезаре. – Кто, как ты думаешь, подстроил эту хитрую ловушку? Я был бы рад приписать заслугу себе, но…

Могучий удар локтем отбросил Чезаре назад. С алжирским кинжалом в руке Эрос повернулся к нему с ослепительной улыбкой.

– Что ты говоришь?

– Ты покойник! – Чезаре стянул с лица маску и обнажил рапиру. – К бою!

Вокруг них стали собираться любопытные. Аланис затаила дыхание.

– Это не цирк, Чезаре, – процедил Эрос сквозь зубы. – Не делай из нас посмешище на радость всему Парижу. Мы не холопы при дворе этого короля. Мы миланцы, потомки домов Сфорца и Висконти, более древних и великих, чем Бурбоны.

– Поищи успокоения у своего создателя! – прорычал Чезаре. – Я намерен закончить то, что начал в Остии.

Размахивая оружием, он сделал выпад. Эрос попятился и, переложив кинжал в левую руку, вынул рапиру.

– Уже за одно то, что ты привел Орсини в Милан, я должен тебя убить.

– Я знал, что ты оценишь мою находчивость, – улыбнулся Чезаре. – Я испортил твой план штурма.

К удовольствию толпы, он снова пошел в атаку. Эрос отразил удар, заставив рапиру противника описать широкую окружность. Скрестив клинки на уровне груди, дуэлянты сошлись лицом к лицу.

– Не стоило тебе, Стефано, вылезать из сточных канав Алжира. Ты покинул Милан в шестнадцать лет, зеленым юнцом, неспособным к коварству, какого требует от своих принцев Италия. Со мной или без меня, ты не продержался бы на троне герцога Миланского и дня. И встретил бы смерть на полу ризницы Святого Стефано, зарезанный собственными придворными.

– Напрасно ты считаешь, что моя добродетель не пострадала. Видит Бог, я бы хотел, чтобы это было так.

Сжав челюсти, Эрос ударил кузена лбом в переносицу. Хрустнули кости. На паркетный пол брызнула кровь.

– Дикарь! – прорычал Чезаре и, вынув кружевной платок, прижал к носу.

– Ты хнычешь, как женщина, Чезаре, – позабавился Эрос. – Это всего лишь кровь.

– Черт подери, Стефано! – воскликнул Людовик с недовольным видом. Он был без маски. – Ты пришел во дворец, но даже не подумал представиться, хотя знал, что мне это будет приятно.

– Добрый вечер, ваше величество. Блестящий бал, как всегда.

Эрос опустил рапиру и галантно кивнул. «Но не поклонился», – подумала Аланис.

– Итак, – продолжил король, – не собираешься объясниться? Принести извинения?

На губах Эроса заплясала самоуверенная улыбка.

– Я как раз шел выразить свое почтение, когда семейные обстоятельства потребовали моего участия. Балы вашего величества полны сюрпризов. Никогда не знаешь, с кем встретишься здесь. – Он указал рапирой на своего оставленного без внимания кузена, стоявшего неподалеку с разбитым носом. – Вот вам, пример.

– Ага! И ты здесь! – воскликнул Людовик. – С тобой я разберусь потом. Итак! – Он перевел суровый взгляд на Эроса. – Возвращение блудного сына! К тому же вездесущего! Где ты обретался? Чем занимался? До меня то и дело доходят небылицы о твоих подвигах. Ты то здесь, то там. Не знаешь, чему верить! – На напудренном лице прорезалась искренняя улыбка. – Я было подумал, что у тебя появился двойник, действующий под твоим именем.

– Тревожная мысль, ваше величество.

– И впрямь тревожная. – Людовик надул губы. Их диалог казался Аланис чем-то нереальным. Забыв об оружии в руках и прерванной дуэли, они беседовали как приятели. – Ну-с, – король обратился к раздосадованному Чезаре, – другого места, чтобы прикончить друг друга, кроме моего бального зала, вы не нашли?

– Ваше величество, – прижимая платок к носу, Чезаре, взмахнув рапирой, поклонился. – Приношу глубочайшие извинения.

– Я тебе не верю, Сфорца. Ты – лицемер. – Чезаре хотел вставить слово, но Людовик жестом остановил его. – И оправдания твои меня не интересуют. Я знаю их все наизусть. Особенно обвинения в адрес кузена.

Густо покраснев, Чезаре умолк.

– Мы с любимым кузеном как раз собирались выйти в сад, – сообщил Эрос королю. – Не хотели портить праздник его величества. Дуэли так вульгарны.

– Портить? Почему портить? Мой бальный зал в вашем распоряжении, месье. Продолжайте, если угодно, – сказал король и наклонился к Эросу: – Приходи потом ко мне, Стефано. Я хочу тебя отругать. – Король повернулся на каблуках и прошествовал на золоченый помост, воскликнув по пути: – Пусть победит сильнейший!

Музыка смолкла.

Под возгласы одобрения Эрос проворно блокировал неуловимые движения клинка Чезаре. Открытое пренебрежение короля утроило агрессию последнего. Он двигался теперь быстрее, резче делал выпады. Воспитанники лучших итальянских фехтовальщиков, они сражались с изяществом и элегантностью, проявляя редкое мастерство. Поблескивая в мерцающем свете люстр и канделябров, их клинки мелькали, время от времени со звоном скрещиваясь. Противники дрались, как разъяренные тигры, кружа в смертельном танце и делая молниеносные выпады. Зачарованная толпа расступалась перед ними, освобождая место. Сбросив в какой-то момент поединка сюртуки, они остались в промокших от пота и крови рубахах.