Серебряный орел - Бен Кейн

Он оглянулся как раз вовремя. Крича срывающимся от ярости голосом что-то неразборчивое, к нему мчался Аммий, их разделяло лишь несколько шагов. И снова Ромулу пришлось отступить, не завладев щитом. Зато его противник, переступив через тело Новия, сумел поднять гладиус. Некоторое время они приплясывали друг против друга, обмениваясь ударами и пытаясь подловить противника на какой-нибудь ошибке. Дважды Аммий пытался ударить Ромула в лицо начищенным до золотого блеска бронзовым шипом своего щита, но молодой солдат был готов к этой нехитрой атаке и каждый раз легко уклонялся. Разозленный полученным ударом, потрясенный гибелью Новия, ветеран с каждым разом нападал все яростнее.

Спокойствие, спокойствие, говорил себе Ромул. Рано или поздно он ошибется. Они всегда ошибаются.

За спиной у него раздался крик, который нельзя было ни с чем спутать. Так вскрикивают от сильной боли.

Ромул, забыв обо всем, оглянулся и увидел, что Оптату все же удалось зацепить Бренна. На левой руке галла краснел длинный порез от локтя до запястья. Из раны хлынула кровь. Бренн поспешно отступил, пытаясь уклониться от следующей атаки, которая могла оказаться смертоносной.

На мгновение молодой солдат забыл про Аммия и слишком поздно повернулся назад. И в это мгновение шип щита его противника врезался ему в грудь. Ромул услышал, как с негромким хрустом в его груди сломались два ребра. В умелой руке римский скутум был превосходным наступательным оружием. Из глаз Ромула посыпались искры, и он тяжело грохнулся наземь, выронив меч.

Аммий тут же пинком отбросил его в сторону и, рыча от ярости, нагнулся над Ромулом.

— Ты убил моего друга, — прошипел он. — А этот грязный галл — Примитива. Сейчас ты сдохнешь.

Ромул стиснул зубы, чтобы не закричать. С каждым вздохом ему в бок словно вонзались острые иглы. Почувствовав его слабость, ветеран злобно ухмыльнулся и с силой пнул его в больной бок.

Ромул чуть не лишился сознания от боли.

— Ну как, нравится? — злорадствовал Аммий. — Ничтожный раб!

Ромул не мог издать ни звука. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы он видел, как его противник поднял гладиус.

Наблюдавшие за боем легионеры в восторге заорали. Неожиданное развлечение оказалось на удивление занимательным. А особенно их радовало то, что один из их товарищей уверенно брал верх.

Аммий приостановился, наслаждаясь моментом триумфа.

Ромул понимал, что между ним и смертью — лишь мгновение. Меч опустится — и его жизнь оборвется. В голове пронеслась череда мыслей. У него не оставалось шанса помочь Бренну. И Тарквинию. Он не вернется в Рим. Не встретится с Фабиолой. И не отомстит Гемеллу.

Неужели Юпитер и Митра так долго защищали его только для того, чтобы он сейчас умер жалкой, собачьей смертью?

Юноша принялся лихорадочно скрести ногтями каменно-твердую землю, и ему удалось-таки набрать маленькую горстку.

Скорчив гримасу, ветеран наклонился над ним.

Превозмогая боль в сломанных ребрах, Ромул откатился в сторону и вскинул руку. Аммий не понимал того, что, приблизившись к поверженному противнику, дал тому последний шанс на спасение. Горстка земли попала ему точно в глаза, и его гладиус, пройдя мимо головы обреченного Ромула, воткнулся рядом.

Ослепленный Аммий вскрикнул от неожиданности.

Ромул не упустил момента и изо всей силы ударил ветерана в солнечное сплетение. При этом он больно ушиб кулак о кольчугу.

Аммий выпустил рукоять меча и осел на землю, хватая воздух широко раскрытым ртом.

Наблюдавшие за смертельной схваткой солдаты ошарашенно умолкли.

Держась левой рукой за бок, Ромул поднялся на колени.

Аммий пытался ощупью отыскать свой меч.

Но Ромул дотянулся до оружия первым и, крякнув от усилия, ударил своего врага клинком плашмя по лицу. Раздался характерный звук ломающегося хряща и придушенный крик. Аммий отшатнулся, зажимая обеими руками сломанный нос. Сквозь пальцы обильно текла кровь, забитые песком глаза сразу покраснели. Он больше не мог сражаться. Ромул подумал, стоит ли убивать его. Как-никак, Аммий вместе со своими дружками не раз пытался убить его и настроил против него весь легион. Но он был безоружен и не мог защищаться. Ромул вырвал у Аммия щит и выпрямился.

Он не был хладнокровным убийцей. И Бренн отчаянно нуждался в его помощи.

Видя, что его противник слабеет от потери крови, Оптат уверился в победе. Лишь благодаря своей могучей силе Бренну все еще удавалось сопротивляться атакам опытного легионера. Когда же Оптат увидел, что Ромул берет верх над своим противником, то удвоил усилия. Действовал легионер однообразно: пихал галла щитом и тут же пытался достать его острием меча. Подобной тактике трудно было долго противостоять.

Стараясь не обращать внимания на боль в сломанных ребрах, Ромул подбежал к сражавшимся, и Оптату пришлось повернуться к нему.

— Ну что, один остался? — спросил Ромул, пытаясь выиграть время. — Как тебе это нравится?

Оптат отлично видел, что молодой солдат с трудом дышит, и понимал, почему того шатает.

— Два полудохлых раба, — ответил он, презрительно скривившись. — Я прикончу вас обоих!

Надменность сыграла с ним дурную шутку. За время этого короткого разговора Бренн успел поднять меч и щит Новия. Несмотря на рану, галл оставался грозным противником.

Через мгновение Ромул и Бренн подступили к легионеру с двух сторон.

Оптат не был трусом, не сдался и не убежал. Он крутился из стороны в сторону и пытался угадать, кто же нападет первым.

Но ни Ромул, ни Бренн не начинали атаки. Ни одному из них почему-то не хотелось убивать Оптата.

Почувствовав их нерешительность, ветеран ринулся на Ромула.

Тот принял удар на щит и отступил. Оптат усилил натиск, продолжая тыкать гладиусом в лицо Ромула. Из всей троицы он, без сомнения, был самым сильным бойцом. И в случае победы над Ромулом мог бы одолеть и раненого Бренна.

Медлить больше было нельзя. Когда Оптат в очередной раз отступил на шаг, чтобы повторить атаку, галл наклонился и легким движением клинка перерезал ветерану подколенное сухожилие.

Оптат с громким стоном упал и инстинктивно поднял щит, пытаясь защититься. Но все же он не просил пощады, хотя теперь у него не осталось никаких шансов.

Помимо воли Ромул восхитился его храбростью и взглянул на Пакора, ожидая и от него такой же реакции. Бренн тоже остановился и повернулся в ту сторону, где стояли командиры.

Они ошиблись в своих ожиданиях. Лицо командира легиона исказилось гримасой гнева. Он уже не сомневался в том, что Новий и его прихвостни солгали ему. А то, что Ромул и Бренн готовы были пощадить своих врагов, лишь подкрепило его уверенность. Он отдал короткий приказ, и лучники вскинули луки.

— Нет! — выкрикнул Ромул, поняв, что сейчас произойдет.