Мисс Черити - Мари-Од Мюрай

Тут в памяти всплыла фраза, брошенная миссис Картер. Что, если мистер Эшли примется «кутить» на эти деньги? Но я сразу же устыдилась подобных мыслей и отдала свои пятьдесят фунтов.

Этот джентльмен определенно щетинился как еж. Меня мучили сомнения, справится ли он с поручением. Но спустя неделю Глэдис принесла письмо, в котором говорилось:

Мне одновременно хотелось смеяться и плакать. Аккуратно сложив записку мистера Эшли, я спрятала ее вместе с предыдущей. Обожаю коллекционировать.

Вскоре после того как тираж «Мадемуазель Дезире» увидел свет, мистер и миссис Кинг пригласили меня на праздник. Маршалл уже писал мне, что отец очень доволен первыми продажами новой книги. По словам мистера Гэллоуэя, она «разлеталась, как горячие пирожки», а тем временем «Мастера Питера» издали уже третьим тиражом. Маршалл показал мне рецензию в «Дейли ньюс». Автор хвалил обе мои книги, но я расстроилась — мисс Тиддлер, оказывается, была «очаровательной пожилой дамой, сочинявшей истории для своих многочисленных крестников».

Придя к Кингам, я обнаружила, что праздник устроен в мою честь. Едва я переступила порог гостиной, как хор грянул хвалебную песнь — сочинение близнецов, в котором «мисс Тиддлер» рифмовалось с «мастер Питер». В семействе Кингов, которое пополнилось женихом Доры и младенцем Заком, царило еще большее веселье. Отец, казалось, забыл про нашу несколько натянутую беседу и даже подшучивал по поводу сильного впечатления, которое произвело на его старшего сына правило ФШП. Время от времени они с миссис Кинг обменивались многозначительными взглядами и кивками. Что-то подсказало мне, что сегодня у меня — последнее испытание. Во время десерта (на который подали торт, увенчанный двумя сахарными мышками) малыш Дуглас, а за ним и все остальные стали упрашивать нарисовать их портреты.

Маршалл возразил, что у меня получается уже намного лучше, но далеко не все с этим согласились. Дуглас не узнал себя на портрете; Дора посчитала, что у нее получился безобразный нос; Элисон, увидев себя уродливой, разрыдалась, а близнецы от хохота катались по ковру. Когда вечер закончился, я оставила эскизы всем желающим. Маршалл Кинг, взглядом спросив разрешения у отца, предложил проводить меня до стоянки фиакров. Я подозревала, что он хочет со мной поговорить. Через несколько шагов он решился.

И я почувствовала, что готова услышать его признание.

Так мистер Кинг предложил мне руку и сердце.

Поскольку я слушала молча, мистер Кинг произнес свою речь почти без запинок.

Я засмеялась, потом взяла Маршалла Кинга под руку и пошла с ним рядом, радуясь, что меня посчитали достойной замужества.

В тот чудесный весенний вечер у меня за спиной будто выросли крылья.

Тут я осознала, что могу растрогаться гораздо больше, чем предполагала.

Я услышала, как его голос дрогнул, и досадовала, что не подобрала лучших слов, отвечая на его предложение. В конце концов, на что еще я могу рассчитывать, кроме брака с моим издателем? Это ли не залог успешного сотрудничества? Или я действительно мечтаю навеки остаться старой девой на четвертом этаже особняка в Западном Бромптоне? И вдруг захотелось ответить: «Да, мистер Кинг, да, спасите меня от меня самой!»