Черная татуировка - Сэм Энтховен

Номеру Третьему это место не нравилось. Он вообще не употреблял спиртного, поэтому считал, что его мнение не может быть объективным, но даже если бы он выпивал, он бы не стал выпивать в «Лунном свете». Вечер за вечером паб был битком набит таким числом любителей пива, что персонал едва справлялся. В связи с этим Номеру Третьему казалось, будто Номер Второй совершил серьезную ошибку, не добившись, чтобы это заведение закрыли. Ибо этот паб, хотя он и был похож на множество подобных забегаловок в лондонском Уэст-Энде, имел свою тайну.

Крошечный динамик, вмонтированный в дужку очков, издал треск. Не отрывая глаз от вышибалы, Номер Третий сказал:

— Третий на связи.

— Мы отмечаем активность в Разломе, — услышал он голос из динамика.

Несмотря на долгий опыт, Номер Третий почувствовал, что его сердце забилось чаще.

— Вас понял, — ответил он. — Уходите, пожалуйста, — сказал он охраннику. — Благодарю.

Он отвернулся и устремил взгляд на точку в дальнем конце зала. Диапазон действия линз его очков плавно сместился к ультрафиолетовому краю спектра, затем — к спектру термовидения, затем — к удивительной области спектра, в которой все люди и предметы в зале виделись ему как бледно-зеленые пятна, кроме той точки, с которой не спускал глаз Номер Третий. Л эта точка начала светлеть и увеличиваться в размерах.

«Лунный свет» выглядел как обычный паршивый уэст-эндский паб. Здесь стоял такой шум и так пахло, как может пахнуть только в паршивом уэст-эндском пабе. Но это был не просто паб, а кое-что еще — это были врата ада. И эти врата в данный момент открывались.

На глазах у Номера Третьего точка в воздухе, обозначавшая местонахождение Разлома, стала зеленовато-белой. Затем от нее начали расползаться во все стороны тонкие нити магической энергии, которую сейчас мог видеть только Номер Третий благодаря своим особым очкам. Он медленно поднял правую руку и сунул ее под пальто, к пистолету. И тут же его поле зрения заслонила объемистая тень, и его запястье сжала сильная рука.

— Эй! Не дергайся!

— Отпустите меня, пожалуйста, — вежливо попросил Номер Третий.

— Мне плевать, кем ты там себя считаешь, — заявил вышибала, — но палить тут из пушки я тебе не позволю. Здесь полно народа. Понял?

— Отпустите меня немедленно, — сказал Номер Третий. — Я не хочу причинить вам вред.

Слепящая белизна стала видна Номеру Третьему сквозь могучую фигуру охранника. На мгновение в этом свете его кости стали видны, как на рентгене, но в следующий момент защитный механизм линз очков Номера Третьего среагировал и приглушил свечение.

— Послушай, приятель, — сказал вышибала, — ты не будешь… Ой!

Номер Третий сорвался с места. За долю секунды он успел вырваться из цепкой хватки охранника и заломил его руку за спину мощным полунельсоном. Левой рукой (а Номер Третий левой рукой стрелял так же хорошо, как правой) он выхватил второй, точно такой же, как первый, пистолет-автомат и выпустил из него пулю в то существо, которое появилось из Разлома и рывками помчалось по залу.

Но Номер Третий понимал, что опоздал.

Интервент промчался мимо, прямо над головами завсегдатаев паба, над широкими ступенями, разбил одну из двух стеклянных дверей и исчез в лондонской ночи, оставив после себя только горку сверкающих осколков стекла.

Сунув пистолет в кобуру, «Сын Бича Скорпиона» завершил захват хитрым болевым приемом. Вышибала молча рухнул на пол. Те из любителей пива, которые сидели ближе других к стеклянной двери, подняли крик.

— Merde,[9]— с чувством произнес Номер Третий.

Что бы только что ни явилось из ада — он это потерял.

Алембик-хаус. Той же ночью. 3 часа 47 минут

Феликс рывком сел на кровати. Было темно, но он мгновенно проснулся. Он тяжело дышал и покрылся испариной. Его рука, пытавшаяся нащупать выключатель антикварной лампы на тумбочке, отчаянно дрожала.

Ему приснился сон. Это был долгий, тягучий, леденящий сердце сон, наполненный мраком, падениями и мертвенным холодом. Страшный сон. Этот сон снился Феликсу и раньше. Он знал его и знал, что этот сон означает.

Его призывали. Тьма, поселившаяся в нем много лет назад, вновь звала его, и он понимал, что не в силах противиться этому зову. Феликс вздохнул и надел очки.

Чуть позже он уже стоял на другой стороне улицы, напротив «Лунного света», в тени, и наблюдал за двумя мужчинами, которые теперь охраняли вход.

— Просто чокнуться можно, — сказал Номер Двенадцатый.

Его напарник, Номер Девятый, обреченно вздохнул. Уже в четвертый раз его товарищ произносил эту фразу за сегодняшнюю ночь, а ведь успели продежурить у входа в паб всего часа полтора.

— Нет, я серьезно, — продолжал Номер Двенадцатый. — Если уж Номер Третий ничего поделать не смог, то от нас-то какой прок? Когда в следующий раз что-нибудь оттуда выскочит, нас двоих маловато будет.

— Приказ есть приказ, — буркнул Номер Девятый.

Номер Двенадцатый ругнулся. С тех пор как Девятого повысили и он перешел в первый десяток, он стал уж больно непреклонным. Столько лет они вместе прослужили, а тут на тебе: «Приказ есть приказ». Номер Двенадцатый понял, что намеками он ничего не добьется, и решил спросить напрямую.

— Это же сегодня, да? — спросил он. — Вот почему с нами не отправили побольше народа. Сегодня ночью проворачивают операцию «Справедливость».

— А тебе что известно об операции «Справедливость»? — спросил Номер Девятый.

— Да ладно, — сказал Номер Двенадцатый, радуясь возможности хоть чуть-чуть развеяться. — Думаешь, до меня никакие слухи не доходили? Они сделали это: «Звездная палата» наконец договорилась с русскими. И теперь, если эта дрянь — Разлом этот, чтоб ему пусто было, — и правда находится там, где говорят, стало быть, мы можем по нему шарахнуть ядерной бомбой!

— Может, заткнешься, а? — предложил Номер Девятый. — Пока я не…

Но тут у них обоих в наушниках раздался щелчок.

— Девятый на связи, — сказал Номер Девятый.

Сигнал был слабый, его заглушали помехи. Оба мужчины накрыли наушники ладонями, чтобы лучше слышать.

— Повторите, пожалуйста, — сказал Номер Девятый так громко, что если бы кто-нибудь сейчас проходил мимо, то обязательно обратил бы внимание на «Сыновей Бича Скорпиона». — Вас неслышно! Алло!

Тишина.

— Кажется, он что-то сказал о каких-то передвижениях позади паба, — пробормотал Номер Двенадцатый.

— Я знаю, что он сказал! — огрызнулся Номер Девятый.

На самом деле он соврал: его очень обрадовало, что Номер Двенадцатый хоть что-то понял во время сеанса связи, но, конечно, в глаза ему он бы ни за что об этом не сказал.