Заря над Араксом - Андрей Ливадный

Он вновь вспомнил туманные образы, которые периодически принимали его сенсорные устройства.

Нет, он хорошо знал, что такое мироощущение машины. Те образы, что приходили из глубин аномалии, относились к иной категории, в них провозглашалась другая красота, другие целеустремления, более присущие людям, чем кибернетическим механизмам. Трудно, используя слова, начертить грань, отделяющую кибернетическое сознание от живого рассудка.

— Все гораздо сложнее, чем полагает аналитическая система, — наконец произнес Отшельник. — Для меня не очевидна победа машин в той войне. В любом случае существа, чьи мысли оцифрованы в обрывках машинного кода, в корне отличаются как от меня, так и от Грега. У них человеческие помыслы, но кибернетическое быстродействие и машинный способ передачи данных. Я не могу представить, кто это. Слишком мало информации для составления реального образа.

— Но ты хочешь знать, кто это?

— Естественно.

— В таком случае ты должен помочь нам.

— В чем?

— Мы собираемся организовать разведывательную миссию.

— Это невозможно. Вся гиперсферная техника давно превратилась в бесполезный хлам.

— Тут ты ошибаешься. Люди сохранили два малых разведывательных корабля, оснащенных секциями гипердрайва. Однако проблема не в этом. В отличие от тебя, Отшельник, мы на протяжении веков искали возможность к возвращению. Ты развивался сам по себе, мы же действовали сообща, объединяя вычислительные и материальные ресурсы. В результате наши аналитические устройства смогли обобщить данные, снятые с блоков навигационной системы колониального транспорта, и сравнить их с аналогичными показаниями приборов фрегата. Путем логических умозаключений была обоснована принципиальная разница между вертикальными и горизонтальными линиями напряжения аномалии. Горизонтали берут свое начало в космическом пространстве, они связаны с единым гравитационным полем звездной системы, вертикали же, напротив, блуждают между материальными объектами, периодически проходя через определенные участки на поверхности планет. Классическая теория гиперсферы подразумевает невозможность гиперпространственного перехода в область аномалии непосредственно с поверхности какого-либо небесного тела. Однако авторы этой теории ничего не знали о свойствах вертикалей.

— Вы собираетесь использовать вертикаль для прыжка?

— Да. Для этого необходимо установить область ее пересечения с поверхностью Аракса и произвести уточняющие замеры периодичности возникновения аномалии.

— Это трудная задача.

— Нам помогут голоса и твоя способность воспринимать их.

Отшельник не стал возражать.

— Да, я помогу вам. Но прежде мне бы хотелось уточнить роль Грега в данном исследовании.

— Он представляет заинтересованную сторону.

— Это так? — обратился Отшельник к человеку.

— Мне небезразлична судьба колонии, — ответил Грег. — Если сервоид прав и в той войне победили машины, то они придут сюда, рано или поздно. Мы согласились предоставить один из имеющихся у нас малых кораблей в обмен на полную, исчерпывающую информацию о результатах разведывательной миссии. К тому же Сингл обещал оказать содействие в восстановлении автоматических систем цоколя.

Отшельник не стал комментировать последнее утверждение человека.

С его точки зрения, узкоспециализированные боевые машины, ярким представителем которых являлся Сингл, были плохо приспособлены для восстановительных работ.

Они явно преследовали свои далеко идущие цели, но пока их намерения не шли вразрез с личным желанием Отшельника узнать, что же на самом деле произошло с породившей его цивилизацией, он решил, что будет помогать им.

Они разошлись далеко за полночь, когда небо над океаном сияло мириадами холодных звезд.

Человек и сервоид покинули пляж, а Отшельник еще долго стоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

Голоса не появлялись. Как будто их спугнул состоявшийся разговор.

Видимо, ушла вертикаль, — подумал Отшельник, глядя, как свинцово-серые волны лениво накатываются на отлогий пустынный пляж.

Рауль пришел в себя незадолго до рассвета.

Боль в голове улеглась, он ощущал лишь ее отголоски, вполне терпимые по сравнению с тем, что он чувствовал накануне.

Открыв глаза, Шелест осмотрелся.

Маленькая комнатка, где он очнулся, не очень отличалась от остальных помещений арендованной профессором Лукасом усадьбы. Все те же обветшалые стены, яркий свет декорированного плафона под потолком, раздвижные двери со сломанным механизмом, слой пыли на низком прикроватном столике. Видимо, андроид, приставленный охранять дом, напрочь отключился от исполнения бытовых функций.

Сев, Рауль потрогал затылок. В том месте, где раньше рука ощущала острые края разбитого микрочипа и полусферический выступ пули, теперь пальцы осязали мягкую заглушку из искусственной пеноплоти.

Глухая боль не отпускала, с попыткой встать пришло легкое головокружение, но Рауль быстро справился с дурнотой. Его уже не так остро угнетала внутренняя пустота: странный сон заполнил рассудок, стал отчетливым, требующим осмысления переживанием, но Шелест волевым усилием на время отодвинул его — существовали проблемы более животрепещущие, чем реалистичный и последовательный сон, больше похожий на видение.

Нет. Так не пойдет. Я не должен распыляться…

Браслет кибстека прочно облегал правое запястье, впившись в кожу сотнями микроскопических контактов.

Итак… — Шелест подошел к окну, машинально встав сбоку, вне прямой видимости. За окном серели предрассветные сумерки. Небо хмурилось, накрапывал мелкий дождь. Ветер раскачивал ветку акации прямо перед уличным фонарем, закрепленным на фасаде дома, и гротескная тень, похожая на черную лапу мистического животного, то удлинялась, то укорачивалась… — Что я помню?

Если отвечать честно — немного. Имя и фамилия, подсказанные кибстеком, не будили воспоминаний, но являлись прочной нитью для дальнейшего поиска.

Нужно отталкиваться от фактов.

Он взглянул на кибстек. Данные, оставшиеся в памяти кибернетического устройства, слишком скупы для каких-либо выводов. Единственное, на что следовало обратить внимание, — это образ, использованный для визуализации системы. Почему эреснийский скарм? Случайное понравившееся голографическое изображение или символ, как-то связанный с прошлым?

Почему же ты молчишь, память?

Он отошел от окна.

Рядом с кроватью, на краю низкого столика лежала одежда. Стандартный комплект в плотной прозрачной упаковке. Под ним распластался бронежилет. Рауль отодвинул одежду и взял его в руки. Три шариковые пули по-прежнему поблескивали в районе сердца, прочно сжатые пластичным материалом.

Сев на кровать, Шелест не без усилий высвободил их из упругой оболочки и некоторое время пристально разглядывал, сравнивая с тем шариком, что извлек профессор из разбитого кибермодуля.