Возвращение блудной мумии - Ирина Волкова

— И что потом? Начнешь совать всем под нос фотороботы Евы и Катрин, попутно интересуясь, не охотился ли лидер “Братства” за мандалой Блаватской? Знаешь, что делают сектанты со шпиками?

— Догадываюсь, — вздохнула я. — Постараюсь действовать осторожно.

— Осторожно можно действовать, когда есть время. До двадцать четвертого июня осталось всего три дня.

— Три? — ужаснулась я. — Так мало? Я думала, больше. Так что же делать?

— Как насчет того, чтобы похитить их лидера? Под пытками он быстро расколется. Грубо, но эффективно.

— Не люблю пытки, — поморщилась я. — Как-то это негуманно.

— Ладно, — пожал плечами Бонгани. — Как хочешь. Только имей в виду — от моего хозяина гуманности ты точно не дождешься.

— На редкость убедительный аргумент, — вздохнула я. — И как же мы будем похищать этого типа?

— Ты вообще никого не будешь похищать. Снимешь комнату в Лос-Караколес и будешь там тихо сидеть. Миллендорф хоть и идиот, но насчет тебя совершенно прав: ты по сути своей опасна.

Ван дер Варден плохо представляет, с кем он связался.

— Чушь какая! Вовсе я не опасна. Мне и в голову не могло прийти, что ты хлопнешься в обморок от нескольких детских игрушек.

Бонгани скрипнул зубами.

— Лучше не напоминай мне об этом. Сделаешь, как я сказал.

— Ну, уж нет! — возмутилась я. — Сидеть сложа руки я точно не буду. Кроме того, один ты не справишься. В таких делах необходим напарник.

— Даже не спорь, — яростно чеканя каждый слог, произнес негр. — Я ведь могу и передумать. Сам не знаю, с чего я вдруг решил тебе помогать, особенно после того, как ты надумала сделать из меня пирожки и скормить собакам.

— Признаюсь, идея была дурацкая.

— Тихо! — схватил меня за руку Бонгани. Ворота “Воителей добра” распахнулись, пропустив высокую статную негритянку с корзиной на голове.

— Брось везунчика в воду, и он выплывет с рыбой в зубах, — пробормотал негр.

— О чем это ты?

— Не о чем, а о ком. О тебе. Тебе всегда так везет?

— Ты говоришь загадками, как дельфийский оракул.

— Эта женщина, — Бонгани кивнул в сторону негритянки, — она тсонга.

— Из твоего племени? Вот здорово! А как ты узнал?

— Ритуальные шрамы на щеках.

— Ты хочешь с ней познакомиться?

— Угадала. Только не вздумай крутиться около меня. Пойдешь в Лос-Караколес, найдешь там почтовое отделение и будешь ждать меня в ближайшем к нему баре. И не вздумай соваться к сектантам. Нарушишь хоть одно из моих указаний — не буду тебе помогать. Поняла?

— Поняла, — вздохнула я. — В баре около почты.

От входа в обитель “Братства” нас отделяли кусты. Негритянка шла по дороге, не оглядываясь. Вряд ли она нас заметила.

— Не высовывайся, пока мы не скроемся из виду, — сказал Бонгани и двинулся вслед за своей соплеменницей.

Некоторое время я боролась с искушением постучать в ворота и под предлогом вступления в секту разведать обстановку, но не решилась. Вдруг Бонгани всерьез на меня рассердится? Лучше не рисковать.

* * *

В баре “Альфонсо XIII”, расположенном напротив почтамта на центральной — и единственной — площади поселка, я просидела почти два часа, до самого захода солнца. Я уже начала было опасаться, что придется тут заночевать, как из-за здания муниципалитета появился Бонгани.

Столик, за которым я сидела, находился на открытой террасе. Я помахала рукой, и негр, махнув в ответ, направился ко мне.

— Ну как? — нетерпеливо спросила я. — Что-нибудь удалось узнать?

— Плохо дело, — покачал головой Бонгани.

— Не пугай меня. Тебя раскрыли?

— Никто меня не раскрывал, — поморщился негр. — Просто Клод Боринже — так зовут лидера “Воителей добра” — два дня назад выехал в Европу и вернется не раньше чем через неделю, то есть уже после дня летнего солнцестояния. Евы и Катрин тоже нет.

— Ты что же, показал этой женщине фоторобот?

— Нет, конечно, иначе бы она насторожилась. Я просто рассказал, что встречался в Барселоне с девушками, которые рассказали мне о “Братстве”, и описал внешность этой парочки. Сестра Онурия сразу узнала Еву и Катрин.

— Сестра Онурия — это чернокожая красотка с корзиной?

Бонгани кивнул.

— Здесь Еву называли сестрой Мануэлей, а Катрин — сестрой Паулиной. Они были продвинутыми адептами первой ступени, особо приближенными к лидеру. Несколько месяцев назад девицы покинули общину. Куда они отправились и зачем, Онурия не представляет. Любопытство в секте не поощряется.

— Выходит, мы зря приехали? — расстроилась я. — Если Боринже со своими продвинутыми сестричками находится в Европе, значит, и мандала там, да и место силы скорее всего тоже. А я-то надеялась, что воплощение аватары произойдет около тенерифских пирамид. Вот не повезло! Что же теперь делать?

— Для начала поспать, — зевнул негр. — В паре улиц отсюда есть пансион. Завтра решим, как действовать дальше.

— Сейф Боринже, — сказала я. — Наверняка там хранятся какие-нибудь записи или документы, из которых мы сможем узнать, куда улетел лидер “Братства” и где находится место силы.

— Ты предлагаешь вскрыть сейф?

— У тебя есть идея получше?

— Увы, — развел руками Бонгани. — Как бы я ни старался, по части воображения тебя мне не переплюнуть. Не сомневаюсь, что у тебя большой опыт по части взлома. Сколько всего сейфов ты вскрыла за свою жизнь?

— Пока ни одного. Но надо же когда-нибудь начинать.

— Вот и отлично. Ты начнешь, а я посмотрю, что из этого получится.

— А ты? Разве ты не умеешь вскрывать сейфы?

— Представь себе, нет. У меня несколько другая специализация.

— Вообще-то я надеялась, что преступник твоего уровня должен обладать универсальной подготовкой.

— Жаль, что разочаровал тебя, — усмехнулся негр.

Не похоже, чтобы он действительно о чем-то сожалел.

— Не зря моя мама говорила, что настоящие мужчины давно перевелись, — печально вздохнула я.

* * *

Колокольный звон вплывал через открытое окно, на несколько мгновений заполняя собой тесную столовую пансиона, и, дрожа, растворялся в теплом влажном воздухе.

Во дворе пурпурными язычками пламени полыхали бугенвиллеи, темно-зеленые плети плюща обвивали забор, сложенный из нетесаных камней два века назад.

— Ты всегда ешь на завтрак шоколадное мороженое? — поинтересовался Бонгани.

— Только в особых случаях. Дело в том, что шоколад стимулирует работу мысли.