Смерть планеты - Вера Крыжановская

и более яркой окраски получались с едким вкусом; воздух, хотя и приятный, теплый, был тяжел, точно перед грозой, и влажен, как в бане. Людей охватывала какая-то истома и нередко сонливость, как после приема наркотика; поэтому на празднествах сатанистов собиралось гораздо меньше народа, чем ожидали. Поистине «дьявольское» невежество в пользовании страшным веществом уже давало о себе знать; но опьяненный и ослепленный успехом Шелом ничего не боялся и забавлялся этой ужасной силой, точно игрушкой. Всюду по его повелению воздвигались сатанинские храмы, устраивались оргии и с помощью той же первобытной эссенции материализовались полчища ларвов, и эти омерзительные, опасные существа, вызванные из невидимого пространства, принимали участие в празднествах и процессиях. Однако, несмотря на свое торжество, Шелом не был доволен, и его грызла тайная злоба. Он не мог помириться с потерею Исхэт, которая исчезла бесследно, и агенты его не могли ее найти. Его угнетало и мучило сознание, что индус осмелился и успел выхватить женщину эту чуть не из его рук, из самого сердца его могущества. А с недавних пор еще одно новое обстоятельство стало раздражать его. Гадкая растительность, появившаяся перед его дворцом на другой день после раздачи эликсира жизни, вдруг стала вянуть и сохнуть; а Шелом, предвкушавший удовольствие любоваться, как верующие будут уничтожены кровожадными растениями, бесился. В виде опыта он уже казнил таким способом несколько человек, заподозренных в антисатанизме, и бросал также старых или больных животных. Итак, убедясь в гибели этой своей забавы, он решил оживить кустарник посредством первобытной материи. Но каковы были его удивление и ужас, когда он увидел, что едва только несколько капель жизненной эссенции попало на пожелтевшие листья странных кустов, как те вспыхнули, как костер, и через десять минут от маленького, усеянного колючками леска остались одни кучки золы, которую затем развеял ветер. Шелом ни минуты не сомневался, что это новая выходка «индуса», и его ненависть, если это было возможно, еще более усилилась.

Однажды ночью, после особенного веселья в отдаленном сатанинском храме, Шелом с пышной процессией возвращался к себе во дворец. Восседая на переносном троне, окруженный голой и растрепанной толпой, вопившей вакхическую и крикливую песню, Шелом с самодовольством смотрел на озверевшую, кишевшую у его ног толпу. Проходя по улице, в конце которой можно было видеть дворец Супрамати, процессия в изумлении замерла, потому что красный свет словно заревом окружал жилище мага; но вдруг свет этот точно сгустился, поднялся, и вдруг на темной лазури неба над дворцом в воздухе вспыхнул исполинский крест. При виде этого непобедимого для них символа сатанистов охватил испуг; у многих сделались судороги, другие начали разбегаться. Носильщики бросили переносной трон, а сами скрылись, и только самые близкие и верные бросились на помощь к упавшему на землю Шелому, подняли его и отвели во дворец; а толпа с затаенной злобой поспешно рассеялась, и люди, точно ужи, попрятались в свои норы. Нельзя описать безумное бешенство Шелома. С пеной У рта, потрясая кулаками, он рычал, что отомстит и докажет трижды проклятому индусу, что ему не поздоровится, раз он затрагивает Шелома Иезодота.

На месте же происшествия, не успела толпа разойтись, настежь открылись ворота дворца мага, и оттуда вышла процессия. Плотными рядами шли мужчины в белом с крестами, зажженными свечами, хоругвями, кадильницами и спасенными высокочтимыми иконами. За рядами мужчин следовали женщины, также все в белом, с длинными вуалями и со свечами в руках. Впереди их, неся хоругвь с изображением Пресвятой Девы, шла совсем юная ангельской красоты девушка. Вздымались облака ладана, а воздух оглашало могучее стройное и мелодичное пение. Процессия шла прямо на большую городскую площадь, а оттуда более или менее многочисленные группы отделялись от общей массы и расходились по улицам и менее значительным площадям, в том числе и на площадь перед дворцом Шелома. Немые от изумления остатки толпы и редкие прохожие со страхом смотрели на этих людей со строгими лицами и взглядами, пылавшими восторженной верой. Везде, где останавливалась эта процессия, воздвигались престолы, водружались на них кресты и иконы Спасителя; когда же с восходом солнца стали появляться прохожие, останавливавшиеся с любопытством и удивлением, началась проповедь. С той силой, которую внушает твердое убеждение, провозглашали они приближение конца мира, говорили, что дни уже сочтены, и кто не хочет погибнуть душой и телом, должен отречься от владыки тьмы и поклониться Единому Богу, Создателю Вселенной. В перерыве между проповедями читалось Евангелие и пелись молитвы. Понемногу около этих престолов стала собираться толпа. Закоренелые и убежденные безбожники отворачивались со смехом, кощунствуя и глумясь над «болванами», явившимися, как допотопные животные, и распевавшими свои «глупости». К счастью, по их мнению, мир давно избавился и освободился от этого нелепого обскурантизма. Но многие были смущены и слушали внимательно. Несчастные родились и выросли, не зная Бога; никогда никто не говорил им о Милосердном Отце всего сущего, о родине души, о силах добра. Правда, существовала легенда, что было время, когда поклонялись Богу и святым, т.е. людям, которые за свои добродетели и примерную жизнь удостоились особой милости и подавали ее живым в виде чудесных исцелений или нравственной помощи и поддержки в жизненных испытаниях. Но все это, учили их, лишь смешные предрассудки, сказки, чтобы дурачить глупцов и доверчивых людей. И вдруг неожиданно явились люди, которые смело провозглашают те же самые убеждения старого времени и говорят неслыханные речи. Мало-помалу толпа заволновалась; одни убегали, другие подходили ближе, словно слетающиеся на огонь бабочки, смущенно разглядывая строгий, страдающий лик Христа или кроткий образ Святой Девы, как будто глядевшей на них с невыразимой добротой и милосердием. И жуткая дрожь пробегала по телу слушателей, когда старец с пылавшими восторженным убеждением глазами или вдохновенная, полная великой веры женщина кричали им:

– Покиньте свои жилища и тленные блага! Ничто уже не принадлежит вам, потому что все будет поглощено разнузданными стихиями. Спасайте свои души! Ищите убежища у ног своего Создателя.

И многие из слушателей точно переступали магический круг, отделявший их от зла и зажигавший в их потемневших душах обновляющий огонь; они падали на колени или теснились у престолов, прося научить их молиться. Странный это был день. Процессии верующих проходили по улицам города с крестами; сатанисты, которых тошнило от обильных курений ладаном, убегали, в ярости прося помощи и совета у своих жрецов или доносили Шелому Иезодоту. Однако никто пока не осмеливался открыто напасть на пришельцев; это не были прежние мнимо «верующие», которые постыдно уступали место, прятались и позволяли изгонять себя, очищая дорогу отрицателям и сатанистам. Нет, эти при своей неустрашимой вере невольно внушали уважение; чувствовалось, что это сила, и ни одна рука не поднялась еще против них.

Шелом был столь же изумлен, как и взбешен неожиданными новостями о происходившем не только в Царьграде, но и во всех областях «нашествии» верующих, явившихся из своих убежищ, наводнявших города и проповедовавших конец мира и покаяние.

– Эти скоты, вылезшие из своих нор, – либо сумасшедшие, либо идиоты. Ха! Ха! нашли минуту проповедовать конец света! Да разве эти шуты гороховые не знают, что у нас есть первобытная материя? Или они ослепли и не видят, что планета никогда еще не пользовалась таким благосостоянием? Природа в изобилии дарит все блага земные, климат восхитительный, человечество здорово, богато, счастливо, и все это будто бы должно погибнуть? Почему? Да ведь это же глупо! Не унывайте, верные мои, пусть себе болтают эти болваны. Народ сам расправится с ними!