📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаТайный сыск генерала де Витта - Владимир Шигин

Тайный сыск генерала де Витта - Владимир Шигин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 99
Перейти на страницу:

Странно, но никто и никогда даже не пытался разобраться во взаимоотношениях Пушкина и де Витта. Думается, только потому, что над Виттом до сих пор витает сомнительный ореол главного предателя декабристов, а Пушкин всегда считался официально у нас другом «мучеников 14 декабря». На этом основании дружбу или хотя бы приятельские отношения этих двух людей пушкинисты считают невозможными. И зря!

Анализ поездки Бошняка в Псковскую губернию говорит о том, что если бы он имел задачу очернения поэта в глазах нового императора, то это он мог сделать довольно легко, так как все основания для того, чтобы считать Пушкина нелояльным режиму, уже имелись. За то, что Бошняк изначально был настроен оправдать поэта, говорит и удаление Бошняком от участия в поездках по губернии сопровождавшего его фельдъегеря. Лишние уши и глаза были Бошняку ни к чему! Разговоры Бошняка с местными помещиками, которые толком и не знали Пушкина, — больше для отвода глаз и отчетности. Что могли сказать окрестные помещики — да ничего! А вот внезапный обыск в доме поэта мог выявить столько компрометирующего материала, что Пушкина ждала бы, несомненно, Сибирь.

Но никакого обыска произведено не было. Почему? Боялись потревожить поэта? Вряд ли, в ту пору трясли куда более высокопоставленных особ, ведь на карту была поставлена безопасность государства. Значит, кто-то определил порядок действий Бошняка и в этом определении был исключен обыск — самый действенный метод получения искомой информации. Кто мог дать такое указание Бошняку? Только его непосредственный начальник де Витт! Вполне вероятно, Бошняк имел прямое устное указание де Витта сберечь поэта. Знал ли Пушкин о роли графа в том, что император Николай после доклада переменил к нему отношение? Думается, что узнал, хотя и не сразу. Лишним доказательством этому служит тот факт, что за всю свою жизнь великий поэт ни разу не обмолвился плохим словом о генерале де Витте, в то время как многие, казалось бы, более лояльные к тому же декабристскому движению деятели, удостаивались его весьма нелицеприятных эпиграмм. Вспомним, что Каролина Собаньская демонстративно предпочла поэту генерала? Уже одно это могло подвигнуть Пушкина на самые злоречивые эпиграммы.

Но ничего подобного не произошло. Почему? Да потому, что Пушкин, скорее всего, прекрасно понимал, кому именно он обязан благосклонностью императора и никогда об этом не забывал, хотя, зная о неоднозначном отношении в обществе к личности де Витта, особо не распространялся о том, какие личные отношения связывали их между собой.

Н. Эйдельман в своей книге «Пушкин и декабристы» пишет: «Сведения о начале шпионской карьеры Бошняка противоречивы. Потомки утверждали, будто он был “бесхарактерной жертвой хитрого Витта”; согласно хвастливым рассказам самого генерала, воспроизведенным много лет спустя Ксаверием Браницким, Витт завербовал Бошняка, действительно “склонявшегося к вольнодумству”, угрозой ареста, расправы… Для более полной характеристики тех лиц, что летом 1826-го устремляются на Пушкина, отметим существование версии, будто и сам генерал Витт работал “надвое”: согласно Браницкому, Витт утверждал, что “вначале собирался примкнуть к заговору, полагая, что дело шло о свержении всесильного Аракчеева, отвратительного великого визиря Руси”. Однако затем Витт будто бы догадался об истинной сущности заговора, и “все колебания показались преступными”. Это удивительным образом совпадает с замечанием Мицкевича, что “граф не спешил предупредить правительство. С одной стороны, он хорошо знал генерала Аракчеева, в ту пору облечённого императором всей полнотой власти. С другой стороны, хотел выяснить, каковы планы заговорщиков и средства, которыми они располагали. Но донос Шервуда заставил Витта послать рапорт в Петербург”. С этим согласуется и любопытная версия декабриста Сергея Волконского, который писал о превращении Бошняка в тайного агента: “При его образованности, уме и жажде деятельности помещичий быт представлял ему круг слишком тесный. Он хотел вырваться на обширное поприще и ошибся”. Возможно, в самом начале и наблюдались какие-то сомнения Бошняка, однако летом 1825 года он уже верой, правдой и охотой служит могущественному генералу».

Относительно истории секретной поездки Бошняка к Пушкину существует воспоминание племянника А. Бошняка (тоже Александра): «Дядя признавался моему отцу, что поэзия входившего тогда в славу Пушкина ему вовсе не нравится, но что он принужден восхвалять его, так как кругом его расточаются похвалы явившемуся поэту». Эти воспоминания говорят о том, что агент де Витта, собирая информацию о Пушкине, руководствовался исключительно указаниями своего шефа, а не личными эмоциями.

По представлению графа де Витта в августе 1826 года А. Бошняка наградили орденом Святой Анны II степени с алмазами. В последующие годы он продолжил службу чиновником для особых поручений в Елисаветграде при де Витте, получая 5 тыс. рублей жалованья в год.

В свете всего вышесказанного профессиональные пушкиноведы и все любящие и ценящие великого поэта должны были бы чтить память о человеке, сохранившего для нас Пушкина. Увы, этого так и не произошло. Вот как, к примеру, характеризует И.О. де Витта М. Яшин: «Витт, делец (?!), перебежчик (?!), авантюрист (?!), дипломатический интриган (?!), отличался тонкостью ума и проницательностью. Внешне тактичный и весёлый, он умел лавировать среди сильных мира сего и извлекать пользу из малейшей необдуманности своих высоких покровителей. Полицейская хитрость и провокаторская ловкость помогали ему быть в курсе всех событий — и далеко не ради защиты интересов русской монархии». Тогда ради чего? — хочется спросить маститого пушкиноведа.

А меж тем уже одного спасения первого поэта России было более чем достаточно, чтобы имя генерала Ивана де Витта было записано в скрижали отечественной истории золотыми буквами.

Заканчивая весьма сложную тему Пушкин — Собаньская — де Витт — декабристы, приведём типичный современный «исторический» опус, в котором всё сваливается в одну кучу. Надуманность, тенденциозность, ничем не подтвержденные оскорбления и ярлыки — все это присутствует в избытке.

Не будем называть автора этого исторического изыска о Каролине Собаньской и де Витте, но сочинение достойно того, чтобы его процитировать, ибо вобрало в себя всю традиционно пропагандируемую нашими историками мерзость о Каролине и Иване: «Фактически расставшись со своим первым мужем (мы уже писали, что рассталась с мужем Каролина вполне законно. — В.Ш.), Собаньска вела в Одессе неслыханный в ту пору образ жизни (?!). С 1821 года она открыто сожительствовала с начальником Южных военных поселений генерал-лейтенантом И.О. Виттом, афишируя свой адюльтер (она не была содержанкой, а гражданской, а потом, после венчания в 1831 году, и законной женой. Именно так, кстати, жил с графиней Лович и великий князь Константин, но никто его и его жену не обвиняет в аморальности! — В.Ш.). Такое поведение считалось скандальным (почему именно? кем? — В.Ш.), однако оно вписывалось в романтический образ демонической красавицы (опять надуманное сравнение с дьяволом! — В.Ш.). На самом же деле Собаньска была не только любовницей, но и агентом Витта (К. Собаньская никогда не была штатным агентом, но как умная и преданная жена, она по мере сил помогала мужу в его делах, причём весьма успешно. История знает массу примеров, когда жены весьма деятельно участвовали в делах своих супругов. — В.Ш.). Генерал-лейтенант Витт — одна из самых грязных личностей в истории русского политического сыска (здесь уже просто площадная брань и брызги желчи! — В.Ш.). Шпион не столько по службе, сколько из призвания (шпионами, в таком случае, следует называть всех наших разведчиков и контрразведчиков, сотрудников КГБ и ФСБ! — ВШ.), Витт лелеял далеко идущие честолюбивые планы (какие же именно? — В.Ш.). По собственной инициативе он начал слежку за рядом декабристов: А.Н. и Н.Н. Раевскими, М.Ф. Орловым и др. (молодец, кто-то же должен был защищать интересы государства от масонского отребья! — В.Ш.). Особенно сложные отношения связывали его с П. Пестелем. Пестель прощупывал возможность использовать военные поселения в целях тайного общества. Он ясно видел и авантюризм, и грязное честолюбие (в чем же оно конкретно проявлялось? — В.Ш.) Витта, но и сам Пестель — за что его упрекали декабристы — был склонен отделять способы борьбы за цели общества от строгих моральных правил. Он был готов использовать Витта, так же как позже надеялся сделать из растратчика И. Майбороды (!?) послушное орудие тайных обществ. Недоверчивый Александр I долго задерживал служебное продвижение Пестеля, не давая ему в руки самостоятельной воинской единицы (это неправда, Пестель сделал блестящую карьеру, не вылезая из штаба Витгенштейна — В.Ш.). А без этого любые планы восстания теряли основу. Пестель решился использовать Витта: жениться на его дочери — старой деве (опять ложь, приемная дочь де Витта была молода, богата и красива! — В.Ш.) и получить в свои руки военные поселения юга (это каким же образом? — В.Ш.). В этом случае весь план южного восстания опирался бы на бунт поселенцев, “взрывоопасность” которых Пестель полностью оценил. Встречная “игра” Витта состояла в том, чтобы проникнуть в самый центр заговора, существование которого он ощущал интуицией шпиона (правильнее: профессионализмом талантливого разведчика, стоящего на защите государственных интересов — В.Ш.). Получив сведения о заговоре в Южной армии, он намеревался использовать этот козырь в сложном авантюрном плане (что же это за тайный план, о котором до сих пор никто ничего не знает! — В.Ш.) — в зависимости от обстоятельств продать Пестеля Александру или Александра Пестелю (где хоть какое-то документальное подтверждение этой выдумке? — В.Ш.). И Александр I, и Пестель презирали Витта (документ или свидетельство! — В.Ш.) и с отвращением (документ! — В.Ш.) прибегали к его помощи. Но оба приносили свою брезгливость в жертву ведущейся ими политической игре (документ! — В.Ш.). Судьба решила по-своему: Александр, наконец, вручил Пестелю полк, и обращение декабристов к Витту сделалось ненужным (ситуация была намного более сложной. — В.Ш.). Широко идущие планы Витта (кто хоть раз видел эти планы? — В.Ш.) не ограничивались связями с Пестелем. В кругу его специальных интересов оказались и Пушкин, и Мицкевич (Пушкина Витт фактически спас для России, а за Мицкевичем приглядывал совершенно правильно, так как тот был одним из самых ярых врагов России! — В.Ш.). Но, если Пестеля он собирался заманить перспективой получить “в приданое” военные поселения (каким это образом? Документ! — В.Ш.), то приманка для Пушкина и Мицкевича нужна была иная — здесь орудием Витта стала Каролина Собаньска (это уже откровенная грязь — В.Ш.). Оба поэта испытали мучительное чувство к прекрасной авантюристке. Пушкин на юге пережил тяжелую подлинную страсть, и впоследствии его несколько раз настигали кратковременные пароксизмы этого увлечения (поэта жаль, но Собаньская его никогда не любила. — В.Ш.)».

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?