Бронепоезд. Книга 1. Огненный рейд - Руслан Мельников

Егор попытался вспомнить. Ну да, вроде бы что-то такое Коган говорил. Давно уже, целую вечность назад, когда полковник выискивал в Форпосте добровольцев и делился своими соображениями о том, как в хаосе пространственных аномалий можно отыскать Блуждающую Дыру. Правда, Коган не утруждал себя подробными объяснениями. Впрочем, вполне возможно, что командир спецбронепоезда и сам не все до конца понимал.

— Чем дальше мы успеем отъехать от одного Переноса, прежде чем войдем в другой, тем ближе этот самый другой Перенос доставит нас к Блуждающему Порталу. — Марина снизошла до того, чтобы восполнить возникший пробел. — Пройденное объектом Переноса расстояние каким-то образом увеличивает и радиус действия самого Переноса.

«Каким-то образом»? О-о-очень научная терминология! Егор покачал головой. Похоже, помощница дока тоже не вполне компетентный эксперт в этой области. А кто компетентный? Сам научный консультант, который опять носа не кажет из лабораторного отсека? Ох, вряд ли. Если бы док знал ответы на все вопросы, разве потребовалось бы здесь его присутствие? Разве прицепили бы к спецсоставу исследовательский вагон вместо еще одного десантного или вагона огневой поддержки, которые уж точно лишними бы в этой экспедиции не были. Э-э-э нет, исследовательские вагоны для того и предназначены, чтобы исследовать и докапываться до истины.

— Значит, каждый километр, который мы проезжаем по железке между Переносами, приближает нас к Блуждающей Дыре, в какой бы точке пространства она сейчас ни находилась. — Егор своими словами пересказал то, что он понял из объяснений Марины.

— Да, — коротко ответила девушка, стараясь всем своим видом продемонстрировать уверенность.

— А это кто-нибудь уже сумел доказать на практике?

— Нет, — сухо ответила Марина. — Пока это доказано только в теории.

— М-да, ты знаешь, в данном случае теоретические обоснования как-то не очень вдохновляют, — невесело усмехнулся Егор.

— А мы не поэты и едем не за вдохновением.

Что ж, это было справедливо подмечено.

Уткнувшись в мониторы, Марина дала понять, что разговор окончен.

Егор тоже прильнул к башенной оптике.

И снова — лес, лес… Бесконечный, непролазный и непроглядный темный лес. Иногда, правда, в сплошной стене деревьев и кустарника появлялись небольшие заброшенные станции и полустанки, лишенные каких бы то ни было признаков жизни. Коган не рисковал исследовать в темноте полуразрушенные придорожные поселки, да и не нужно им это было по большому счету. Бронепоезд, не останавливаясь, проносился мимо.

Ночь была самым опасным временем суток, а неподвижный состав был уязвимее, чем находящийся в движении. Это Егор уже усвоил.

Исследовательский вагон, да и другие вагоны тоже были оснащены приборами ночного видения. Но инфракрасная оптика все равно не позволяла разглядеть, что происходит в густой лесной чаще.

Пока вроде бы не происходило ничего страшного. Но это пока…

Егор и Марина по очереди отдежурили две ночные смены. Утреннюю вахту принял док, и можно было вдоволь отоспаться после утомительных часов бодрствования. Благо утром, как и ночью, тоже не случилось ничего из ряда вон выходящего.

Необычное спокойствие это даже настораживало. Слишком уж все шло тихо и гладко после безумного вчерашнего дня — первого дня экспедиции. Словно на второй день вдруг не стало в этом мире никаких интродуктов. И недружелюбные провинциалы будто все повымирали.

А может, правда — не стало. Может, в самом деле — повымирали? Ну, мало ли… Вдруг стряслась какая-нибудь очередная неведомая аномалия — роковая и избавительная, враз уничтожившая и людей, и тварей?

Увы, вдоволь помечтать на эту тему не удалось: долго наслаждаться покоем им не дали. Уже к полудню, когда выспавшиеся Егор и Марина снова занимали рабочие места в стрелковой башне и за мониторами, по внутренней связи поступил доклад от наблюдателя — то ли из локомотивной бригады, то ли из головного вагона.

— Вижу движение на путях! — сообщал наблюдатель. — Вижу движение!

Тревожно крякнула сирена.

Расслабуха закончилась.

— Локомотивная, малый вперед! — приказал Коган.

Заскрежетали тормозные колодки. Бронепоезд сбрасывал скорость.

— Экипажу приготовиться к бою! — продолжал комброн. — Пулеметным и орудийным расчетам уничтожить цель по моей команде.

Егор выдвинул перископ и, задействовав приближающую оптику на полную мощность, заглянул через передние вагоны.

Железнодорожное полотно здесь шло прямо, лес довольно далеко отступал от насыпи, и видимость была хорошая. На широкой полосе открытого пространства действительно наблюдалось движение.

Цель, отдать приказ об уничтожении которой Коган мог в любую секунду, была одиночная и вроде бы совсем неопасная. Во всяком случае, на интродукта она не походила. По параллельным путям навстречу бронепоезду двигалось странное и громоздкое сооружение.

Это была даже не дрезина. Это было что-то среднее между крестьянской телегой, поставленной на железнодорожные колесные пары, фургоном с Дикого Запада и большим крытым цыганским тарантасом. И пожалуй что к тарантасу все-таки ближе.

Над дощатыми бортами возвышался плетеный навес из стальной сетки в два или три слоя. Металлическая сеть сплошным пологом закрывала повозку со всех сторон и до самых колес. Она крепилась на торчащих спереди, сзади, справа и слева наклонных деревянных опорах. И что интересно: крепилась не внатяжку, а как-то совсем уж расхлястанно. Стальная «вуаль» свободно провисала, покачивалась и колебалась при малейшем движении повозки. Больше всего эта дырявая крыша напоминала небрежно наброшенную сверху тяжелую рыболовную сеть, которая могла свалиться в любой момент.

Под сеткой сидели два человека в простеньких крестьянских тулупчиках: возница и стрелок с обрезанной двустволкой. Несерьезным каким-то оружием показался Егору этот куцый обрез. Зато, наверное, практичный для такого транспорта: не цепляется стволами за сетку. Кроме того, на поясах у обоих провинциалов имелось по два ножа весьма впечатляющих размеров.

В повозку была впряжена пара лошадей. Причем довольно хитро впряжена. Длинные кривые оглобли уходили в сторону и вниз, так что неказистые крестьянские кобылки, тянувшие железнодорожный тарантас, шли не по шпалам, а шагали под насыпью. Что, впрочем, и неудивительно: на железке они бы быстро сбили себе копыта или вообще переломали бы ноги.

Люди в повозке не проявляли враждебности. Наоборот: подняли руки. Пока, правда, непонятно — зачем. Либо они приветствовали бронепоезд, либо старались привлечь к себе внимание, либо показывали, что готовы сдаться без боя. Скорее всего, и то, и другое, и третье.

— Стоп, машина! — приказал Коган.

Видимо, полковник все-таки решил не стрелять, а поговорить с местными аборигенами. По крайней мере, для начала.

Из лабораторного отсека вышел док. На его лице читалось любопытство, которое научный консультант даже не пытался скрыть. Док попросил Марину включить внешние микрофоны. Он тоже хотел быть в курсе предстоящих переговоров.