Идеальный парень - Алексис Холл

– Ладно, – сказал я ему, – а можно еще добавить в мой список «Ни за что на свете» подкаст «Это американская жизнь»?

– Добро пожаловать в Ночную Долину! – объявил американец со странным зычным голосом.

Я посмотрел на безмятежный профиль Оливера.

– Что происходит.

– Этот подкаст называется «Добро пожаловать в Ночную Долину»[57].

– Да, я понял, когда тот парень сказал: «Добро пожаловать в Ночную Долину». Но почему ты это слушаешь?

Он слегка пожал плечами.

– Потому что мне нравится?

– Это я тоже понял, раз ты решил слушать именно этот подкаст во время четырехчасовой поездки. Просто я никогда не думал, что ты будешь слушать нечто подобное.

– Очевидно, у меня тоже есть свои скрытые глубины. К тому же я переживаю за Сесила и Карлоса[58].

– Правда? А ты, часом, не шипперишь их? У тебя есть страничка в «Тамблере»?

– Я понятия не имею, что означают все эти слова.

– Я бы еще мог в это поверить, пока не узнал, что ты обожаешь «Добро пожаловать в Ночную Долину».

– Что я могу сказать? Иногда мне хочется отдохнуть от документальных репортажей о насущных проблемах и послушать про жизнь обычных людей.

Я хотел ответить ему какой-нибудь язвительной репликой, но удержался.

– Я снова пытался подколоть тебя?

– Возможно. Я просто не ожидал такой бурной реакции на известие о том, что у меня есть интересы помимо юриспруденции и новостей.

– Прости. Я… знаешь, мне даже нравится смотреть на тебя с разных сторон.

– Скажи, а та сторона, которую ты видишь обычно, вызывает у тебя неодобрение?

– Нет, – проворчал я. – Она мне тоже нравится. Так вот почему ты так против случайного секса?

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Ты имеешь в виду из-за «Добро пожаловать в Ночную Долину»?

– Я хочу сказать, что ты ждешь парня с идеальными волосами[59].

– А, да. Разумеется. – Он сделал паузу. – Все по инструкциям Светящегося Облака[60].

Ласковый голос Сесила убаюкивал, к тому же не последнюю роль сыграло то, что я встал в семь утра, так что в конце концов меня сморил сон. Оливер осторожно потряс меня за плечо, и я с трудом выковырял себя из машины где-то позади отцовской рок-фермы, которая выглядела до обидного идиллической. Я совсем не удивился, когда на парковке, где мы оставили наше арендованное авто, заметил технику, которую обычно можно встретить на съемках какого-нибудь фильма. Была даже долбаная передвижная закусочная, и лысый мужчина в кожаной куртке забирал там печеный картофель.

– Что ж, – сказал я, – мне уже не терпится встретиться с моим эмоционально отстраненным отцом и продуктивно провести с ним время.

Оливер обнял меня за талию. Я уже стал переживать из-за того, каким естественным мне стал казаться этот жест.

– Я уверен, что они скоро уедут.

– Они должны были уехать еще вчера.

– Возможно, возникли накладки, но тебе не стоит винить его в этом.

– Я буду винить его когда и в чем захочу.

Гравий хрустел под нашими ногами, пока мы шли между какими-то дворовыми постройками, – все они были крыты соломой и выглядели довольно мило, хотя окна в одной из них точно были звуконепроницаемыми – и уже приблизились к двери дома, когда дорогу нам преградил охранник.

– Что это вы тут делаете?

Я вздохнул.

– Знаете, я задаюсь этим вопросом с тех самых пор, как мы уехали из Лондона.

– Прости, приятель. – Мужчина вытянул руку. – Но вам сюда нельзя.

– Мы приглашены, – возразил Оливер. – Это Люк О’Доннелл.

Я попытался развернуться, но рука Оливера так крепко обнимала меня, что ничего не вышло.

– Вот досада! Пошли отсюда. Если поспешим, то успеем к обеду добраться до одной милой кафешки на заправке.

– Люк, – Оливер снова повернул меня лицом к охраннику, – ты проделал долгий путь. Нельзя сейчас сдаваться.

– Но мне нравится сдаваться. Это мой единственный большой талант.

У Оливера, к сожалению, такого таланта не было. Поэтому он смерил охранника взглядом прожженного юриста.

– Мистер… извините, я не знаю, как к вам обращаться.

– Бриггс, – подсказал ему охранник.

– Мистер Бриггс, это сын Джона Флеминга. Его пригласили, поэтому он имеет все основания здесь находиться. Я понимаю, что в ваши обязанности входит не пускать сюда посторонних, но мы никуда не уйдем. И если вы воспрепятствуете нашим попыткам увидеться с мистером Флемингом, это будет расцениваться как нападение. А теперь мы войдем в дом, и я советую вам немедленно обратиться к вашему менеджеру.

Честно говоря, даже если отбросить тот факт, что у меня не было ни малейшего желания приезжать сюда, я бы вряд ли повел себя так, чтобы спровоцировать «нападение». Но у Оливера с этим явно не было проблем. Он прошел мимо того парня и направился в дом.

Прямо с порога на нас накричала рыжеволосая женщина лет пятидесяти с хвостиком.

– Стоп, стоп. Кто, черт возьми, открыл дверь?

Помещение, в котором мы оказались, если убрать оттуда все эти микрофоны и рассерженных людей, выглядело как большущий зал в деревенском стиле с деревянными половицами, немного вылинявшими коврами и огромным камином в каменной стене.

– Прошу прощения, если помешали вам, – с невозмутимым видом сказал Оливер. – Мы приехали, чтобы встретиться с Джоном Флемингом. Но, судя по всему, произошла какая-то накладка в расписании.

– Мне плевать, даже если вы явились сюда, чтобы встреться с Далай-ламой, будь он неладен! Вы не имеете права врываться ко мне на съемки!

В этот момент Джон Флеминг вышел из соседей комнаты – гостиной, которая была декорирована в таком же стиле и выглядела уютной, несмотря на свои внушительные размеры.