Мастер проклятий - Матвей Курилкин

Так или иначе, отряд наш был уже в сборе — дюжина человек вместе с Евой и Доменико. Естественно, это не все, кто будет участвовать в деле. Большая часть «повстанцев» еще вчера отправилась на место засады пешком мелкими группами. Всего набралось пятьсот человек. Армия, надо сказать, совсем не внушающая оптимизма, а уж если знать, что подавляющее ее большинство — не воевавшие работники заводов, из которых огнестрельным оружием вооружены меньше половины, так и вовсе кисло становится. Одна надежда, что наша придумка удачно сработает.

Неприятности на этом не закончились. Первые пару миль мы прошли без проблем. Двигались вдоль чугунки, стараясь не слишком от нее удаляться — не хотелось заплутать в темноте. Сложности настигли нас на подходе к Эскиросу. Станция совсем небольшая, и обычно безлюдная, этой ночью ярко освещена газовыми фонарями, а самое неприятное, чрезвычайно многолюдна. Ладно бы только сама станция, так повсюду снуют жандармы. Хуже всего, что первые отряды синемундирников мы заметили уже после того, как продвинулись вглубь патрулируемой территории. И застряли.

— Кажется, я знаю, куда будут прибывать поезд, — шепчет Доменико. Мы сидим в кустах в сотне метров от дороги, наблюдая за очередным отделением карабинеров, неспешно прогуливающихся по проселку, ярко освещая округу электрическими фонарями. Около километра впереди виднеется подобное пятнышко света. Похоже, здесь сегодня собрался весь состав жандармерии Памплоны. Вероятно, не просто так — с чего бы им здесь кучковаться, так что я мысленно согласился с кузеном. Место засады мы выбирали с учетом того, что в городе станция находится на «бунтующей» территории, так что добираться до места предстояло еще миль семь. С самого начала было сомнительно, что поезд поедет в неизвестность и прибывшее подкрепление начнет зачистку вот так сразу, без подготовки. Значит, поезд остановится немного раньше, на одной из предыдущих станций, и теперь мы знаем, на какой именно. Тем не менее, пользы от этого знания нам сейчас никакой.

— Если я убью этих десять человек, мы сможем переодеться в их форму, — предложила Кера.

— Патрули слишком частые, заметят неладное, даже если удастся все сделать тихо, — поморщился я, не обращая внимания на дикие взгляды парней. Они-то не знают, на что способна богиня в теле человека. — Что-то я не видел среди жандармов женщин. Замаскировать тебя под мужчину быстро не получится. И самое главное, нас дюжина, а они тут ходят пятерками. Как будем объяснять семерых гражданских? Нет, сейчас эта уловка не пройдет.

— Возвращаемся назад, и будем их обходить, — ничего другого в голову так и не пришло. В принципе, можно было бы попытаться пробраться в нужном нам направлении, лишь обойдя саму станцию, вот только двигаться придется ползком, и времени такое путешествие займет как бы не дольше, чем если просто обходить.

Решение принято, решение воплотили в жизнь. На то, чтобы убраться из патрулируемой зоны туда, где можно было не опасаться обнаружения, ушел примерно час. Дорога удлинилась, по самым скромным прикидкам вдвое, и теперь, чтобы успеть на место к утру, нужно бежать изо всех сил. Делать нечего, побежали. Темнота не полная, ночь выдалась лунная, милях в трех виден отсвет станции, что помогает не сбиться с направления, однако сильно все равно не разгонишься, если нет желания переломать ноги. Места довольно населенные, земля исчерчена квадратами полей, то и дело попадаются дорожки, некоторые из которых ведут в нужном направлении. Соблазн воспользоваться оказией велик, и иногда мы все-таки жертвуем осторожностью в пользу скорости — все-таки остается риск встретить карабинеров, особенно далеко забредших от района патрулирования.

Все бы хорошо, но в нашем отряде нашлось одно слабое звено. Я, как нетрудно догадаться. Со времени нападения на лагерь язычников прошло двадцать дней, и если в обычной жизни моя спина меня почти не беспокоит, то даже минимальные нагрузки быстро напоминают о том, что я еще не совсем здоров. Отставать я начал очень быстро. Это, конечно, заметили. Нельзя сказать, что я был сильно нагружен — взрывчатка и без того распределена между всеми членами отряда, тем не менее, Кера забрала у меня рюкзак и винтовку. Это помогло, но ненадолго — очень скоро я снова начал задыхаться и отставать. Ребята помогали мне бежать, по очереди подпирая с боков, так что стало полегче. Зато уменьшилась скорость, и уставать начали и все остальные, кроме, может быть, Керы.

В таком режиме неизбежно рассеивается внимание, так что происшедшее, можно сказать, было закономерно. Возможно, мы слишком рано повернули обратно к чугунке, или еще по какой-то причине, но нам все-таки встретился очередной патруль. Самое обидное, что мы заметили их слишком поздно, несмотря на то, что эта группа жандармов, как и прочие, виденные раньше тоже не экономила на освещении. Синемундирники светились как реклама борделя, однако мы все равно ухитрились их заметить, футов за пятьсот — свою роль сыграли заросли средней густоты кустов, скрывших отблески фонарей. Звуки, наших шагов и дыхания, похоже, глушились ими недостаточно. Не успели мы остановиться, как последовал окрик:

— Стой, кто идет! — судя по отблескам фонарей, карабинеры принялись расходиться в стороны.

— Не стреляйте, — шепотом прошу я товарищей. В голову приходит удачная мысль, я поворачиваюсь к Кере: — Ева, попроси их, чтобы не стреляли. Жалобно.

Кера послушалась. На мой взгляд вышло не слишком убедительно, но жандармом хватило. Они ощутимо замедлились, сбавили шаг:

— Эй, девка, выходи. Ты там одна?

— Одна, добрый доминус, — Мне приходится буквально работать суфлером, шепотом наговаривая ответы. — Я заблудилась, и подвернула ногу.

— Вот дура, — злится жандарм. — Что тебя ночью в поле-то понесло?

Придумывать ответы на ходу не так-то просто.

— Родители выгнали, — ненатурально всхлипывает девушка. — У меня любимый в соседней деревне… Узнали, что непраздна и сказали идти туда, где нагуляла…

— Тьфу, дура и есть. Сказано же по всем деревням, чтобы по домам сидели. Куда ее теперь тащить?

— Нечего ругаться, рядовой! — шикнул другой голос. — Нарушительницу поймали? Поймали!

— Да какая нарушительница… — начал было солдат, но его прервали:

— А такая! Сколько отсюда до чугунки знаешь? Наверняка под поезд намеревалась броситься. А то и вовсе, злоумышляла что. А тут мы ее поймали. Чуешь, чем пахнет?

— Слушай, сержант, а ведь ты голова, — послышался третий голос. — Этак мы и премию можем получить за поимку бунтовщика, злоумышлявшего против республики, жандармерии, а то и чистой церкви?

— Я вам о том и говорю, идиоты, а до вас все никак не дойдет!

Обсуждая предстоящую премию жандармы на месте не стояли — брели на голос Керы, которая не забывала повизгивать и похныкивать, да при этом еще и смещаться то и дело на несколько шагов то в одну, то в другую сторону. В результате этих сложных маневров, жандармы, растянувшиеся было в цепь, собрались в неопрятную кучку, и теперь приглушенно матерясь рыскали толпой в поисках неуловимой девчонки. Мы с повстанцами тоже не сидели на месте — расползались в стороны, стараясь пропустить синемундирников к Кере.