Николае - Тим Ла Хэй

По чикагскому времени была половина третьего ночи, когда Бак вернулся из церкви и принялся изучать записки Брюса, которые читались как захватывающий роман, разложив их на столе в столовой Лоретты. Внимательно читая комментарии и исследования Библии, Бак наткнулся на записи проповеди, как раз предназначенной для этого воскресенья. Конечно, сам Бак не мог их прочесть прилюдно в местной церкви, потому что совершил много просчетов и был слишком уязвим, но, несомненно, он мог помочь Рейфорду обработать некоторые из заметок.

* * *

Рейфорд летал уже много лет, но ему никак не удавалось приспособиться к смене часовых поясов, особенно при полетах с востока на запад. Тело говорило ему, что уже наступил глубокий вечер и пора ложиться спать после целого дня, проведенного за штурвалом самолета. Когда он на машине выезжал из аэропорта Милуоки, по центральному стандартному времени наступил полдень.

Через проход напротив него спала Хетти Дерхем, красивая и стильно одетая. Ее длинные светлые волосы были собраны в хвост, а на глазах от слез размазалась тушь. Она проплакала почти весь полет, почти не отходя от Рейфорда, если не считать того, что два раза ела и смотрела фильм. У нее появилось желание расстаться с Николае Карпатиу, потому что она разлюбила его и перестала понимать. Однако признать, что он и есть Антихрист, она пока не была готова, хотя уже перестала восхищаться им.

Рейфорд тщательно избегал делиться с ней своими мыслями о Карпатиу, а поведением стремился показать, что не является его поклонником, полагая, однако, что было бы не слишком мудро, как это делало большинство христиан, категорически заявлять, «что по описаниям Карпатиу очень похож на Антихриста. В этой истине Рейфорд не сомневался. Однако в своей жизни он часто сталкивался с тем, как поссорившиеся влюбленные мирились, и ему не хотелось давать в руки Хетти оружие, которое потом она могла бы вместе с Карпатиу использовать против него. Впрочем, скоро станет не особенно важно, кто имен-jto донесет на него Карпатиу. Они неизбежно станут — смертельными врагами.

Больше всего беспокоили Рейфорда сомнения, возникшие у Хетти по поводу беременности. Она не хотела подарить жизнь нежеланному ребенку. Возможно, сначала все было по-другому, но теперь она не хотела рожать от Николае Карпатиу, поскольку не думала о существе, находящемся в ней, как о ребенке.

Рейфорду предстояла трудная задача — попытаться высказать свое отношение, но при этом не быть слишком уж откровенным. Он спросил ее:

— Хетти, ты уже подумала, как поступишь с будущим ребенком?

— Я знаю всего три способа решения, Рейфорд. Каждой женщине приходится рассматривать их, когда она беременна

«Ну, допустим, не каждой», — подумал Рейфорд.

Хетти продолжила:

— Можно выносить ребенка, а потом оставить его себе, но я не хочу этого. Можно отдать его на усыновление, но у меня нет уверенности, что хочу ходить беременной девять месяцев, а потом еще и рожать. А еще можно прервать беременность.

— Что ты под эти подразумеваешь?

— А что можно под этим подразумевать? — удивилась Хетти. — Прервать беременность означает только одно — прервать беременность.

— Сделать аборт?

Хетти посмотрела на него как на слабоумного.

— Конечно же! А ты что подумал?

— Мне кажется, что ты специально используешь такие слова, которые позволяют тебе считать, что поступить так проще всего.

— Но, Рейфорд, ведь это действительно самый простой выход из ситуации. Сам подумай. Наихудший вариант — быть беременной девять месяцев, со всеми вытекающими отсюда последствиями, а затем испытать все ужасы родов. А что, если потом у меня появится материнский инстинкт, о котором так много говорят? Промучившись девять месяцев, я буду потом вынуждена подыскивать, кому отдать ребенка, а это — снова сплошные неудобства. А если мне придется отдать ребенка, то ситуация станет совсем отвратительной.

— Ты только что назвала его ребенком, — промолвил Рейфорд.

— Не поняла?

— Ты постоянно говоришь о беременности. Но ведь в результате ее появится ребенок, разве не так?

— Ну, это будет чей-то ребенок. Надеюсь, что не мой.

Пока подавали обед, Рейфорд прекратил разговор. Он молился про себя о том, чтобы суметь донести до нее истину, потому что не умел говорить намеками. Ну, в конце концов, она же не глухая. Может быть, лучше всего поговорить открыто?

Позже, во время полета, Хетти сама вернулась к этой теме.

— Почему ты хочешь, чтобы я почувствовала себя виноватой за то, что хочу сделать аборт? Он ответил:

— Хетти, я не могу заставить тебя почувствовать себя виноватой. Принимать решения должна ты сама, а то, что я думаю по этому поводу, не играет никакой роли, правда?

— Ну, мне важно твое мнение. Ты — один из немногих уважаемых мною людей, и мне не хочется, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто бы на аборт решиться очень легко. Как мне кажется, в данном случае это самый лучший и простой выход из ситуации.

— Самый лучший и простой для кого?

— Полагаю, для меня. Иногда нужно подумать и о себе. Бросив работу и перебравшись в Нью-Йорк, чтобы быть вместе с Николае, я думала, что наконец-то делаю что-то ради Хетти, но заблуждалась. Сейчас я хочу исправить ошибку. Теперь ты понимаешь?

Рейфорд кивнул. Он слишком хорошо все понял. Ему пришлось напомнить себе, что она не верит в Иисуса и не думает ни о ком, кроме себя. Да и зачем ей это?

— Хетти, выслушай меня, пожалуйста, и постарайся понять, что плод, который ты носишь, — это уже ребенок. Твой ребенок. Предположим, тебе не нравится или ты даже начинаешь ненавидеть его отца. Но ребенок — это твоя плоть и кровь тоже. У тебя либо уже есть материнский инстинкт, либо он появится, если все будет развиваться нормально. У меня возникает вопрос, а кто же должен подумать о том, что будет лучше для ребенка? Пусть все неправедно. Безнравственно, что ты была любовницей Николае Карпатиу, который, как считают некоторые люди — Антихрист, и забеременела в результате греховного союза между вами. Я даже допускаю мысль, что тебе вообще не хочется иметь ребенка, и ты станешь не лучшей матерью. Но я думаю, что нельзя брать на себя ответственность и делать то, что недопустимо даже для жертвы изнасилования или инцеста.

Разве ребенок в чем-то виноват? Люди защищают свое право выбора, когда что-то не так. А что же они выбирают? Они не просто прерывают беременность, делая аборт, а убивают живого человека. Но кто жертва? Может быть, тот, кто неправ или совершил изнасилование или инцест? Тот, кто занимался сексом, не имея на пальце обручального кольца? Нет — они решают убить самого невинного из всех.

Взглянув на Хетти, которая сидела, зажав уши ладонями, Рейфорд понял, что слишком увлекся обвинениями. Слезы ручьем текли по ее лицую. Он прикоснулся к ее руке, но Хетти отпрянула в сторону. Рейфорд наклонился к ней поближе и взял за локоть: