Бей ушастых! Часть 1 - Марина Владимировна Добрынина

не поздно ли спохватился? Я вообще-то, уже совершеннолетний!

— Отец, ты что?

— Я что? Я жалею, что тебя в детстве не порол. Все пытался подход через голову найти, а может, стоит через задницу? Ведь ты, судя по всему, думаешь именно ей?

Сам не знаю, как сдержался и не ответил какой-нибудь гадостью.

— Вот что, Вальдор, если ты не возражаешь, я сейчас перенесу тебя обратно. А ты, Лин, жди меня здесь. Нам еще предстоит с тобой поговорить. Попробуешь сбежать, найду и воплощу свою угрозу в жизнь. Понял?

Да понял я, что тут не понять-то? Отец телепортировался, прихватив с собой притихшего Вальдора. Я присел у стола, запустил регенерацию (что бы ни случилось, это не повод ходить с разбитой физиономией), нашел в вазе с фруктами яблоко и вцепился в него зубами. Война войной, а кушать хочется всегда.

Отец вернулся быстро. Наверное, перенес Вальдора во дворец и сразу обратно. Я молчал, продолжая хрупать яблоко. Он сел за стол и стал спокойно ждать, когда я закончу. Под его взглядом, есть как-то сразу расхотелось. Я положил недоеденный фрукт в вазу и приготовился получать строгий выговор.

— Ты понимаешь, что ссориться с королем дружественной державы, это не самое умное, что можно сделать во время войны?

— Я с ним не ссорился. Он сам, — возразил я.

— Мерлин-младший, Вы осознаете, что натворили, или мне следует ткнуть Вас носом? — тихо прорычал отец.

— Пап, я ничего не натворил, — заверил я и бросил на него придурковатый взгляд.

Нечестный ход, конечно же. Я когда так смотрю, очень на маму похож становлюсь. Обычно на отца это действует. Но сегодня не сработало. Он только еще больше разозлился, наклонился через стол, сгреб воротник моей рубашки, заставил встать и прорычал:

— По-Вашему, вовлечь Иоханну в свои сексуальные игры, это ничего?

— Да с чего ты взял, что я ее вовлекал? — прошипел я в ответ.

— Хочешь сказать, она сама? — отец повысил голос и слегка встряхнул меня.

Ну, если еще и он вздумает драться, я точно уверюсь в том, что у меня миссия такая в этом мире — получать от всех по морде. Я взял отца за запястье и отвел его руку в сторону. Не знаю, что он там в моих глазах увидел, но отпустил без возражений.

— Знаешь что? — тихо сказал я. — Прежде чем выговаривать мне тут, мог бы и мою версию событий выслушать. Может быть, думаешь, что я солгу, спасая свою шкуру? Или задницу? Ту самую, которой думаю. А не пошел бы ты, папенька, в… поле! И знаешь, вряд ли я очень впечатлюсь, если ты меня выпороть надумаешь. Нашел, чем удивить.

Отец наверно с минуту молча изучал меня, а потом спокойно предложил:

— Говори.

Ну, я и рассказал, как так получилось, что Ханна с нами в кровати барахталась. Насчет остального даже упоминать не стал. Про наши ночные безобразия Вальдор все правильно рассказал, и добавить мне было нечего.

— Зачем ей понадобилось таким образом мстить Киру?

— А это, пап, не твое дело. Если хочешь, у Ханны спроси, я ее личной жизнью ни с кем делиться не собираюсь.

— Хорошо, спрошу, — легко согласился отец. — А с тобой что случилось? Тоже делиться не собираешься?

— А что именно тебя интересует? — насторожился я.

Отец задумался, будто размышляя — какой бы такой вопросец попротивнее задать. Наконец, задал:

— Что у вас с Саффой?

— Свадьбы не будет, — я пожал плечами, — тоже мне событие. Мы не первые, кто передумал жениться. А причины, это наше с ней личное дело. Ты вот даже порадоваться можешь. Сам же говорил, что готовил ее для того, чтобы она королевскую семью Зулкибара защищала. Так теперь ее никто от этого занятия отвлекать не будет.

— То есть расторжение помолвки — это ваше с ней общее решение?

— Она в курсе и вряд ли против.

— Это все?

— В смысле?

— Все, что ты мне хочешь рассказать?

— А что еще ты хотел бы услышать?

На этот раз придурковатый взгляд сработал. Отец усмехнулся и велел:

— Иди отсюда. Перед Вальдором извинишься и объяснишь насчет Иоханны, как было на самом деле.

— Мне не за что извиняться, — уперся я. — Это не я на него с кулаками набросился.

— Не за что? А кто устроил во дворце бардак? Кто довел эксклюзивного шеф-повара до увольнения? Кто послал короля в эротическое путешествие на глазах у прислуги и посторонних девиц легкого поведения? Устроил хрен знает что и выпендривается сидит. Не за что ему извиняться, видите ли. Привык, что все тебе с рук сходит, засранец избалованный!

Отец повысил на меня голос? И не просто повысил, а почти орет? И такие слова употребляет, какие я только от мамы слышал. Да что такое происходит-то?

— Пап!

— Что?!

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Он хотел мне подзатыльник отвесить. Вот это чудеса! Отец сорвался и поднял на меня руку! Но только мне на сегодня тумаков достаточно. Я легко уклонился и телепортировался в Зулкибар. В свои покои. Там на кровати происходило нечто… одним словом куча мала из пяти девушек и одного полуэльфа.

Глава 21

— Гарлан, приведи Ханну.

— Слушаюсь, Ваше величество.

Мне давно пора поговорить с дочерью. Сам не понимаю, как я согласился на эту авантюру с их перемещением во времени. Ведь чувствовал, что добром это не кончится. Вернулись, они, вроде как, невредимыми внешне. Только какими-то странными. И Ханна, и Лин, и Кир. Кстати, надо будет выяснить, почему полковник до сих пор бегает овчаркой. Привык?

Невесело хмыкаю. А эта последняя выходка дочери… это что-то совершенно непостижимое.

— Звал меня?

Ханна. Стоит передо мной невеселая такая. И даже немного испуганная. Смотрю на руки — костяшки сбил. Ну да, с чего бы ей веселиться? Увидеть, как отец в ярости избивает ее друга, а, возможно, и любовника. Мне все же немного неловко за то, что я сорвался. Следовало решить этот вопрос иначе.

— Протрезвела?

— Я не пила.

Иоханна присаживается на стул и сидит, выпрямив спину и опустив глаза. Ну, прямо-таки, пай-девочка.

— Лин не виноват, папа. Ты напрасно на него набросился.

— Возможно. У тебя своя голова на плечах.

Вздыхает.

— Это была просто инсценировка. Не для тебя, для Кира.

Ох, ну спасибо и на этом. Хотя и странно.

— И чем же Кир у нас провинился?

— Я не хочу об этом говорить.

— А придется! Кир — практически член моей семьи, и я не хочу извиняться еще и перед ним.

Поднимает на меня изумленный взгляд.

— Ты извинился перед Лином?