Школа для толстушек - Наталья Нестерова

Сара и Дуня, самые сильные в стае, оттирали малышню, Лева кормил их с руки.

– Выпьем за войну Белой и Алой розы! – поднимал кубок сэр Ланселот, вонзался зубами в баранью (уже баранью) ногу, откусывал большой кусок и бросал через плечо остаток псам.

Лева размахивал в воздухе куриной голенью и подзывал:

– Джери, твоя очередь!

Собакам запрещалось входить на кухню. Знай Ксюша, что в ее отсутствие творит сэр Ланселот, надрала бы рыцарю уши.

Мысли о самоубийстве мирно соседствовали в Левиной голове с увлечением играми, компьютерными или в воображаемых индейцев, рыцарей, космический десант на загадочной планете.

Он помыл посуду, хотел было завалиться с книжкой на диван, но вспомнил об узнике, который третий день томится в подземелье. Что, если навестить его? Ключ у Левы имелся – нашел связку в ящике с инструментами. Криминальный муж Тексю вполне мог иметь оружие. А пистолет – лучший помощник самоубийцы. Тонуть Лева уже тонул, и второй раз ему решительно не хотелось.

Он придумал повод для визита – принести скучающему Костику книги. Его вкусов Лева не знал и постарался учесть все возможные пристрастия. Он взял два детектива, три фантастических романа, «Записки охотника» Тургенева, которые его обязали прочесть на каникулах, пособие по дыхательной гимнастике йогов и сборник кулинарных рецептов Тюполь.

Хотя Лева собирался расстаться с жизнью, он боялся, как непрошеный гость, получить пулю в лоб. Поэтому, сдвинув зеркало в сторону и открыв дверь, громко оповестил о себе:

– Это я, мальчик Лева! Не стреляйте!

Костик, вымытый и побритый, с хвостиком волос, перехваченных резинкой на затылке, в джинсах и футболке, уже не походил на бомжа. Но смотрел на Леву настороженно, исподлобья.

– Простите за беспокойство, – вежливо поздоровался Лева. – Тексю знает, что я знаю, что вы здесь.

– Чего? – не понял Костик.

– Тетя Ксюша, – медленно пояснил Лева, – взяла с меня слово, что я никому про вас не скажу. Но ведь на вас клятва не распространяется? Я вам книги принес. Буду благодарен, если вы уделите мне немного внимания.

Костик осоловел от одиночества. Его единственным развлечением было смотреть на мониторы наблюдения, большую часть времени показывавшие пустые декорации. Олухи строители дома даже не догадались телевизор поставить. В другой ситуации он бы не обратил на мальчишку внимания, но сейчас любое человеческое лицо вносило разнообразие в его заключение.

– Дома никого? – уточнил Костик. – Пацан, сбегай наверх, принеси мне вина и сигарет.

Ни того ни другого Ксюша ему не давала, наотрез отказывалась.

– Мы можем вдвоем подняться, – предложил Лева. – Собаки на улице, и они поднимут лай, если кто-то приблизится.

Костик опасался покидать убежище.

– Делай, что я сказал.

Лева знал, где хранится спиртное. Запасы основательно уменьшились в последние выходные, но вино было. Сигареты он стащил из комнаты Олега.

– Здесь плохая вентиляция, – предупредил он задымившего Костика. – Собственно, ее никакой нет. Когда здесь сидели родители и другие, я опасался, что не хватит кислорода.

– Строители – дерьмовые халтурщики, – согласился Костик. – А ты вообще чей?

– Я еврей, – неожиданно признался Лева.

– Бывает, – равнодушно отозвался Костик. – Израиль ничего страна, только жарковато и пыльно.

– Мы собираемся эмигрировать, – сообщил Лева, – но не в Израиль, а в Америку.

– В Майами такие девки! – Истосковавшийся по женскому обществу Костик поднял большой палец кверху. – Зашибись!

Он открыл вино и залпом осушил стакан. Спросил Леву об обитателях Санлюба – кто у него над головой топает? Лева всех перечислил. Олега благоразумно не назвал женихом, а только водителем.

– Отродясь у Ксюхи друзей не было, – пожал плечами Костик, – тем более ученых. Как они сошлись?

– Мама, Тексю… тетя Ксюша и тетя Поля вместе худели.

– Ясно, – кивнул Костик, хотя ему ничего ясно не было.

Люди, далекие от его проблем, интересовали Костика не больше, чем погода на Северном и Южном полюсах. Но следующие вопросы Левы поставили Костика в тупик.

– Извините за просьбу, – потупился Лева, – но нет ли у вас пистолета? Не могли бы одолжить мне его на время? Не думайте, я никому не буду угрожать и ни в кого не буду стрелять.

– Тогда зачем тебе ствол?

– Видите ли, я хочу покончить жизнь самоубийством.

Костик захлебнулся вином:

– Ты что, больной?

– Физически и психически я совершенно здоров.

– А жизнь надоела?

– «Надоела» – не совсем точное слово. Правильнее сказать, что я ее недостоин.

– Кого «ее»? – Костик удивленно уставился на Леву. – Девчонки? Ты в девчонку влюбился, а она тебе от ворот поворот?

– Нет, – покачал головой Лева, – мой первый сексуальный опыт можно назвать удачным.

– Чего тебе еще нужно? Пацан, у вас в еврейском роду точно умалишенных не было?

– Только вундеркинды, – заверил Лева.

Он и думать не мог открыться родителям или их друзьям, а собственных друзей у Левы не было. Но Костик был человеком из другого мира – мира сильных и равнодушных людей. Услышать от него «Лева, мальчик, Лева, сыночек», увидеть тревогу и заботу на лице было так же невозможно, как заподозрить в любви к классической музыке или вышиванию гладью.

И Лева все ему рассказал. Про Женю-мучителя, про собственную беспомощность и никчемность, про логически вытекающий вывод о необходимости самоубийства. Лева не ошибся с исповедником.

Для Костика, который считал себя пупом земли и центром Вселенной, само собой разумелось, что на периферии обитают никчемные людишки. Но не стреляться же пацану! Костику даже понравилась роль старшего наставника, уводящего мальчишку от края пропасти.

– Ты драться умеешь? – спросил Костик.

– Никогда не дрался, – вздохнул Лева.

– Это самая главная твоя проблема, – поднял Костик палец кверху. – Никогда из шестерок не выбьешься, если не будешь драться. Запомни! Во-первых, драться – это в кайф. Бокс, кулачные бои – сам знаешь. Фильм посмотри «Бойцовский клуб» – там классно мочалятся, и все ради удовольствия. Во-вторых, о боли не думай, не бойся ее. Если другие терпят, то и ты вынесешь. Да и когда заведешься, не чувствуешь боли. Главное – злость. Так себя разозли, чтобы пена и вой изо рта.

– Так я не умею, – признался Лева.

– У нас на зоне был один чувак, хлипкий, но никто с ним не связывался. Знаешь, как он себя заводил? Вдруг заорет: «Я бешеный! Я зверь! Убью!» – и бросался кулаками молотить. И машет руками, пока его не вырубят. Но вообще-то смирный был, вроде тебя, кошек подкармливал.