Обаятельный гарем желает познакомиться - Наталья Филимонова

Демьен, проведя ночь в кабаке, поведает всем желающим слушать о своем долгом загуле на пару с принцем.

“Неужели вам не хочется помочь беззащитным слабым женщинам? Ведь вы вербинский дворянин!” — я решила сменить тактику.

Ответ пришел почти мгновенно.

“Упасите боги! (зачеркнуто). Как только встречу беззащитных слабых женщин! (зачеркнуто). Всенепременно! Явлюсь пред ваши прекрасные очи, когда дознаватели халифа перестанут меня терзать”.

Несмотря на легкомысленный тон послания, я встревожилась.

“Насколько все плохо?”

“О, не волнуйтесь, прекрасная эрти, вам не о чем переживать. Ваше имя на допросах не упоминалось. Правда, боюсь, моей дипломатической карьере в Зенаиле может прийти конец. Но, должен вам сказать, мне никогда здесь особенно не нравилось. Лучшее, чем может похвастаться эта страна — это уникальные женщины”.

Я закусила губу. Меньше всего мне хотелось бы рушить карьеру человека, который не сделал мне ничего плохого. Впрочем, если он привезет своему королю чертежи дворцов-в-ларце, наверняка сможет рассчитывать на многое. Может быть, ему достанется должность получше, чем посол в чужой и чуждой стране.

“Я могу вам чем-то помочь?” — написала просто для очистки совести.

“Что вы, несравненная эрти! Но если вы испытываете чувство вины, то несомненно сможете загладить ее. Один ваш поцелуй — и я даже постараюсь забыть, чем пахло пойло в том кабаке”.

Я покачала головой. Паяц!

“Как можно, почтеннейший господин посол! Не понимаю, о какой вине вы говорите. Кстати, свои поцелуи свободные зенаильские женщины дарят только мужу. Следует ли расценивать ваши слова как предложение руки и сердца?”

“Вы жестоки!”

“Я рациональна! Ах да — и добродетельна, разумеется”.

Стоило положить очередное послание в шкатулку, как дверь моего кабинета без стука распахнулась.

— Керим вернулся, — сообщила заглянувшая Джарис. Старого невольника я отправила на местный рынок — потолкаться и расспросить слуг о тех, кто уже приехал в долину отдыхать.

Шкатулка снова дзынькнула, но я не стала доставать послание при подруге.

— Что-то выяснил?

Она наклонила голову.

— По меньшей мере трое из списка Лейсан здесь.

— Превосходно! — я поднялась с места — надо самой расспросить Керима о подробностях.

В последний момент, уже собираясь выходить, я вспомнила о письме.

“Надеюсь, мне удастся целомудренно поцеловать вашу прекрасную ручку уже завтра”.

Вот нахал! Отлично знает, что целовать женщинам руки в Зенаиле не просто не принято — здесь этот вербинский обычай считается крайне фривольным.

Впрочем, я отлично понимала, что Демьен таким образом просто сообщал о дате своего прибытия. Увы, времени на продолжение пикировки у меня больше не было.

Наклонившись над столом, я вывела кратко: “Буду ждать”, — и опустила бумагу в шкатулку.

*

Увы, традиции Зенаила не позволяют женщине, будь она хоть трижды вдова, просто взять и навестить соседа-мужчину — это считается неприличным. Однако чем прекрасен курортный город — здесь у меня все же есть возможность будто бы невзначай познакомиться с интересующими меня людьми.

Конечно же, в Благословенную долину со всех концов страны слетаются артисты всех мастей. Бродячие музыканты вроде того же Рами играют и поют на всех перекрестках. А по вечерам на каждой площади даются представления. Игра теней или традиционный уличный фарс, где все роли исполняют мужчины — можно выбирать по своему вкусу. И собираются на них приезжие обоих полов и любого достатка. Конечно, уважаемые люди рассаживаются на коврах поближе к импровизированной сцене, а публика попроще толпится позади.

Мы сейчас изображали, по сути, тех, кем и являлись — почтенных вдов с хорошим приданым. То есть были дорого одеты, при слугах и на хорошем месте, но без сопровождения мужа или отца. Разве что вместо Сафиры рядом со мной была, помимо Лейсан, еще и Джарис, одетая, как и мы обе, в черно-белый траурный наряд. Вдовье покрывало отлично скрыло ее слишком приметную рыжую голову. Ну а свою фамилию мы, само собой, не собирались раскрывать кому попало. На нас оглядывались, но слишком уж откровенно не пялились. Богатая вдова — птица редкая, но все же не уникальная. Бывает. Все втроем мы чинно сидели рядком на роскошном ковре в первых рядах, а за нашими спинами почтительно выстроились “евнухи” — Рами, Маруф и Азат. Последний — на всякий случай, для силовой поддержки, если таковая вдруг понадобится.

За представлением — сегодня это был простенький фарс с довольно фривольным сюжетом — я почти не следила, предпочитая разглядывать публику. Ярко накрашенные и пестро разодетые актеры, на мой вкус, изрядно переигрывали, да и сама пьеса не отличалась оригинальностью.

Впрочем, я была такая не одна. Люди гомонили, не давая себе труда понижать голос, между коврами шныряли торговцы шербетом и сладостями, и я только диву давалась, как ухитряются хоть что-то рассмотреть или услышать те из зрителей, что толпились в задних рядах. Похоже, многие приходили больше для того, чтобы, что называется, на людей посмотреть и себя показать.

Среди собравшихся были двое мужчин, интересовавших меня. Рами, успевший потолкаться на площади, показал мне на обоих, мы постарались устроиться поближе, и теперь я украдкой разглядывала то одного, то другого. Мурад ай-Фару выглядел куда старше Ирмаина, хотя я знала, что этому человеку нет и девяноста — просто он не маг. Дважды вдовец из провинциального и небогатого, но довольно древнего рода, обе жены банально умерли от старости. Никаких порочащих слухов. Согбенный, полностью лысый и с белоснежной козлиной бородкой старец дремал в первом ряду на нескольких подушках, всхрапывая в особо драматических моментах. Из уголка рта у него стекала тоненькая струйка слюны.

Я перевела взгляд на второго кандидата. Этот выглядел, напротив, даже слишком юным — лет, пожалуй, немногим старше двадцати.

— Лейсан, — я наклонилась к уху подруги. — Почему ты вообще включила в список ай-Зарида?

— Ну, — девушка потупилась, теребя пальцами ткань платья у себя на коленях. Отвечала она так же шепотом. — Ему уже двадцать четыре, и он все еще не женат…

— Ну и что? — вообще-то я понимала, что это довольно странно. Тот же принц пока не женат, потому что выбор старшей жены для будущего правителя — вопрос государственной важности, и в халифской семье с этим не принято спешить. Но в других знатных семьях халифата обычно мужчина впервые женится лет в 16-18.

— Ну… — Лейсан слегка покраснела. — Ходят слухи, что он страдает, ну… мужским бессилием.

Я задумчиво хмыкнула. Что ж, Лейсан права — если слухи правдивы, то кандидат может быть перспективным. Более того — с ним есть о чем торговаться.

Дело в том, что в Зенаиле развод может случиться