Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего - Юрий Корчевский

– Хлопотно. Да и не коробейник я – купец солидный, чтобы по дворам ходить.

– Тогда делим товар. Ты со своим стоять будешь до белых мух, а я распродамся.

– Э, погоди! А что делать-то надо?

– С людьми поговори, мальчишек найми – узнай, где бояре из богатых родов живут. За день управишься?

– За два.

– Вот через два дня и поедем.

Через два дня Пафнутий показал ему восковую табличку с восемнадцатью фамилиями.

– Не густо, что успели.

– Посмотрим.

Михаил прочитал фамилии.

– Болтин – это кто?

– Стольничий царский.

– Отлично! А Безобразов?

– Алексей Иванович? Так это же дьяк государев!

– Вот с него и начнем. Что у нас самое благолепное?

– Вон та ваза.

Пафнутий достал из ивовой корзины великолепную вазу дивной работы.

– Ее мы и продадим дьяку, причем по той цене, по которой покупали.

– Да ты что, Михаил?! Если будем продавать, за что купили, то где же прибыль?

– Дьяк государев общается с видными боярами, и он не утерпит, чтобы не рассказать им о покупке. Через три дня к тебе в лавку бояре и чиновный люд сами потянутся.

– Тогда стоимость вазы пополам.

– Договорились. Завтра же с утра и едем.

– Почему не сейчас? Весь день впереди.

– Потому как боярин на службе уже.

– А ведь верно! – Пафнутий досадливо почесал затылок.

Утром следующего дня Пафнутий и Михаил уже сидели в телеге у дома Безобразова. Беспокоить хозяина они не стали и ожидали, когда ворота откроются для выезда. Вставал боярин рано, и едва Михаил с Пафнутием подъехали, как через четверть часа ворота распахнулись, и слуга погнал их от ворот:

– Дорогу освободите! Нашли место, где остановиться!

– Не шуми, мы к боярину.

– Он дома не принимает.

– Что за шум? – С крыльца спускался дородного вида важный боярин. Одет он был по чину, но ткань, из которой сшит кафтан, была дорогой, заморского сукна.

– Доброго утра, Алексей Иванович! – Оба купца поклонились. – Диковину заморскую дивной красоты хотим вам предложить, венецианской работы.

– Кто такие? – заинтересовался дьяк.

– Купцы московские, Михаил и Пафнутий.

– Показывайте.

Пафнутий осторожно достал из корзины вазу, повертел ее в руках. Лучи солнца упали на грани вазы и заиграли зайчиками.

Слуга от удивления застыл на месте, открыв рот.

Боярин вазой заинтересовался, подошел к телеге. Посмотрел, полюбовался.

– За сколько диковину отдадите?

– Почти задаром – рубль серебром.

Боярин хмыкнул. Ну да, понятно, богатый – он потому и богатый, что жадный.

Безобразов стал торговаться, но купцы были непреклонны:

– За что купили, за то продаем.

– Добро! Дормидонт, скажи ключнику – пусть деньги отдаст и вазу заберет. С корзиной, – помедлив долю секунды, добавил дьяк. Уже садясь в седло, спросил: – Если продаете, за что купили, то почему мне?

– Из уважения к роду и чину, – сразу ответил Михаил. – Мы только из Венеции приплыли, починаем торговать. Вот, решили уважить. Лучшая ваза и первая в городе – тебе, дьяк.

– Ну ладно, – улыбнулся дьяк. – Что у вас за дело ко мне?

– Нет дела, боярин, не с челобитной мы. А коли товар понравился, скажи слуге. У меня лавка на торге, мы еще привезем: кубки, бокалы, ендовы – да много чего.

– Хитрованы, – снова улыбнулся дьяк и ускакал со двора в сопровождении двух слуг.

Ключник отдал купцам деньги и забрал вазу. А уже после обеда в лавке появились первые покупатели.

Бояре заходили важно, и Пафнутий осторожно выставлял перед ними товар. Бояре скорее всего ничего не смыслили в стекле, но надували щеки от важности и выискивали несуществующие недостатки, чтобы сбить цену. Пафнутий уступал немного – торг без споров не бывает, и до закрытия лавки удалось продать шесть предметов.

Безобразов сделал им хорошую рекламу. А дальше – как снежный ком. Бояре стали хвастать знакомым, что купили товар из самой Венеции, да не хуже, чем у дьяка Безобразова. И на следующий день уже обоим купцам пришлось стоять в лавке, обслуживая покупателей. Такого количества именитых людей высокого звания лавка не видела никогда. Сын Пафнутия подвозил с корабля все новые и новые партии товара, пока не объявил, что делает последнюю ходку.

– Как? – изумился Пафнутий.

– А вот так, двенадцать корзин всего осталось.

Заслышав о том, что редкий товар кончается, покупатели перестали торговаться, а за последние две корзины едва не учинилась драка. Лавка опустела.

– Ну вот и все, Пафнутий, а ты говорил – прогорим. Еще не всем и хватило, хоть снова в Венецию отправляйся.

– Только не в этом году, – испугался нового плавания Пафнутий, – дай дух перевести.

– Давай лучше деньги посчитаем и поделим – не оставлять же их в лавке на ночь.

– Разумеется.

Считались долго. Потом вычли, что вложили, но все равно получилась изрядная прибыль.

Пафнутий на радостях едва в пляс не пустился.

– Ни один товар допреж такого навара не давал!

– Что с деньгами делать будешь? – поинтересовался Михаил.

– Судно себе куплю, команду найму. А если ты не против, твою половину судна выкуплю. Ну, на котором в Венецию ходили.

– А потом?

– Придумаю.

– Могу подсказать.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Пафнутий и подошел поближе.

– Я тебе говорил уже. Верфь обустрой и делай с испанцем корабли, какие в Испании делают. Смолой пропитывай, снизу медью обшивай, косые паруса ставь. Ты на таких судах вдвое быстрее оборачиваться будешь, выгоды больше.

– Это я уже понял. Ты мне лучше вот что скажи. Вот я всю жизнь торгую, ты же только начал. А видишь дальше меня! Почему так?

– Удачлив и Богу угоден.

А что Михаил еще мог ответить? Просто он знал, как пойдет история дальше, что будет нужно и востребовано.

– Сколько за морскую ладью я должен? Сейчас сразу и отдам твою долю, пока деньги здесь.

Михаил сгреб на прилавке свою часть прибыли от продажи венецианского стекла, потом кивнул Пафнутию.

– Отсчитывай за ладью.

Купец отсчитал деньги.

– Все по чести, можешь пересчитать.

– Я видел. Все, ладья твоя.