Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой - Алексей Олейников

Горное орудие образца 1915 г. с легкостью можно было использовать как легкую гаубицу — его угол вертикальной наводки составлял 56 градусов (не все гаубицы данного периода обладали такими характеристиками). Эта особенность делала орудие универсальным и тактически гибким, обеспечивала поражение целей за вертикальными укрытиями, на обратных скатах высот — т.е. там, где полевая пушка оказывалась абсолютно неэффективной.

Обладала австро-венгерская армия и 37-мм пехотной пушкой образца 1916 г. Пушка представляла собой орудие непосредственной поддержки пехоты — достаточно эффективная, учитывая малый калибр артиллерийской системы. Легкая и небольшая, пушка могла действовать из траншей, воронок, передвигаясь вместе с пехотой и решая возникающие в бою задачи по поражению огневых точек противника. В арсенале пушки — фугасная и трассирующая гранаты.

Наконец, германская и австро-венгерская армии обладали осадными 120-мм пушками, 210-мм, 240-мм, 305-мм и 420-мм гаубицами. Австро-венгерская 305-мм гаубица фирмы Шкода являлась лучшей в своем классе в арсенале армий держав германского блока.

Турецкая артиллерия состояла из орудий различных систем — преимущественно германских и французских образцов. Часто использовались и откровенно устаревшие системы. Корреспондент писал о турецких орудиях, увиденных им на выставке трофеев в 1915 г.: «Турецкие орудия полны разнообразия. Здесь, кажется, вся история артиллерии — от новейшей скорострельной пушки германского изготовления до гладкостенной бронзовой пушки, заряжающейся с дула и принадлежащей ко временам Очакова и покоренья Крыма»{439}.

Мощь артиллерии — важнейший аргумент в условиях огневого боя Первой мировой войны. Воспоминания русских фронтовиков полны впечатлений о разрушительном действии тяжелых снарядов австро-германцев в полевом бою. Офицеры лейб-гвардии Финляндского полка так, например, передавали свое впечатление от огня противника в бою у дер. Кулик 20 июля 1915 г.: «Через несколько минут это было море сплошного огня… Артиллерия противника, не прекращая вести интенсивный огонь по дер. Кулик, уже гвоздила тяжелой… да так — что целые деревья дыбом взлетали там выше леса… Противник не только не умолкал, но теперь его артиллерия била буквально барабанным огнем — так, что от этого звука и сотрясения разрывов становилась тяжелой голова и где-то долбило в затылке… Постепенно усиливаясь, канонада вскоре превратилась в сплошной грохот, в котором трудно было различить отдельные выстрелы. С моего наблюдательного пункта видно было, как тяжелые немецкие чемоданы вздымали огромные фонтаны земли и валили деревья в лесу… Из батальонов стали поступать донесения о потерях и сильных разрушениях; на перевязочный пункт прибывали в большом числе раненые»{440}.

Зачастую артиллерийские батареи противника превращали окопы русских пехотинцев в братские могилы. Так, Журнал военных действий 18-го сибирского стрелкового полка свидетельствует о бое 16 июля 1915 г.: «…артиллерия противника своим губительным огнем вывела [из строя] более половины защитников передовой линии, смешав землю с окровавленными трупами, хода сообщений были завалены ранеными и убитыми, которых не успевали нести»{441}. В исследовании шведского генерального штаба «Сражение при Горлице-Тарнов 2–6 мая 1915 г. Очерк о совместных действиях пехоты с артиллерией» так описаны впечатления от германской артиллерийской подготовки: «Тысячи, десятки тысяч снарядов всех калибров летели по направлению к неприятелю… Вдали были видны большие столбы крутящейся пыли; разрытая желто-коричневая земля выбрасывалась на высоту нескольких метров. Там и здесь виднелись взлетающие на воздух части заградительных неприятельских укреплений и рогаток, выставленных перед русскими позициями; простреленные балки помостов поднимались на воздух; неприятельские окопы… постепенно сравнивались с землей»{442}.

Именно поэтому подвиг взятия орудий противника во время Первой мировой войны имел особенное моральное и материальное значение как в глазах командования, так и в глазах солдат и офицеров русской Действующей армии.

Особое место в современном огневом бою принадлежало такому могучему и новейшему огневому средству как пулемет. Строевой устав пулеметных команд пехоты русской армии совершенно справедливо отмечал: «Благодаря своей подвижности и силе огня, пулеметы являются весьма ценным средством для изменения хода огневого боя как на фронте, так и в особенности на флангах, достигающим при умелом пользовании решительных результатов. Моральное впечатление от действия пулеметного огня, вследствие наносимых им в короткое время массовых потерь, весьма сильно и еще более возрастает в случаях внезапного открытия огня».

В начале войны русский пехотный полк имел всего 8 пулеметов, и несмотря на то, что это соответствовало общеевропейской тенденции, было явно недостаточно (хотя в 1914 г. русская пехотная дивизия располагала 64 пулеметами, а германская — 48). Полковая пулеметная команда возглавлялась опытным офицером и являлась важным мобильным огневым резервом в руках командира полка. Аналогичная ситуация была и в армиях противников России.

В германской армии 1 пулеметная рота (6 пулеметов Максима) входила в штат пехотного полка и большинства стрелковых и учебных батальонов. Всего к началу войны имелось 234 пулеметных роты, 15 крепостных и 11 кавалерийских (по одному на кавалерийскую дивизию) пулеметных отделений (также по 6 пулеметов). После мобилизации 521 германская пулеметная рота насчитывала 3126 пулеметов.

К 1917 г. в составе германской армии появились пулеметные части различного типа. На пехотную дивизию приходилось 72 пулемета. К 1.01.1917 г. число пулеметов в самостоятельных частях германской армии приблизилось к цифре 7 тыс. единиц, а общее количество пулеметов достигло цифры 18 тыс. единиц{443}.

В русской и германской армиях применялись в основном тяжелые (станковые) пулеметы систем Максима. В 1901 г. 7,9-мм пулемет Максима приняли на вооружение кайзеровской армии. Пулеметы снабжались салазочными станками. В бою расчет либо переносил пулемет на станке, либо передвигал волоком. В 1908 г. приняли модификацию MG. 08 под 7,92-мм остроконечный винтовочный патрон «маузер». Замена ряда деталей бронзы и литой стали легированными сталями позволила уменьшить массу пулемета на 30%. Всего за годы войны в Германии выпустили около 260 тыс. пулеметов моделей MG 08, 08/15 и 08/18 (из них станковых — 72 тыс.). Модели MG 08/15 и 08/18 — т. н. легкие пулеметы. При их создании были учтены недостатки первого Максима — излишняя масса, тяжелый кожух, без которого, как показала практика, можно было обойтись. Поскольку огонь велся исходя из количества боеприпасов, которые мог переносить расчет, то экономия патронов вызывала необходимость снизить темп огня, а это, в свою очередь, обусловило меньший по сравнению со станковым перегрев ствола пулемета. Основным недостатком оружия было ленточное питание — лента, свисающая из приемника, мешала при перебежках, что осложняло перемену позиции. Кроме того, из-за перекосов свисающей ленты в работе пулемета возникали задержки. Но германские специалисты быстро нашли выход из этой ситуации — появилась коробка для ленты, примыкаемая к пулемету. Вскоре после начала войны в качестве «легких» станковых закупили пулеметы Дрейзе модели 15 (08/15). К достоинствам пулемета системы Дрейзе относились сравнительная легкость, простота сборки — разборки, надежность, отсутствие тонких регулировок при уходе и пристрелке.