Смерть от воды - Торкиль Дамхауг

— Хватит меня преследовать, — зашипел он. Изо рта пахло переспевшими бананами. В темноте она увидела контуры лица Зако — высокие скулы и острый подбородок.

— Не буду, — пробормотала она, и вдруг до нее дошло, кто это. Он душил ее на лестнице в Синсене. Он знал, что случилось с Майлин. «Мне не страшно, — заставила она себя подумать, — что бы он со мной ни сделал, мне больше не страшно».

— Ты рылся в кабинете у Майлин, — смогла она произнести.

Он наклонился еще ближе:

— Я ничего не взял.

Она пыталась контролировать голос.

— Что ты тогда там делал?

— Я же сказал! — зарычал он. — Пришел на сеанс. Посмотрел в паре ящиков. Ничего не нашел.

— Ты вырвал страницу из ее ежедневника.

Хватка ослабла.

— Майлин была ничего, — сказал он. — Мало кто пытается помочь. Многие только делают вид. Я не хочу, чтобы меня во что-то вмешивали. Мне не нравится, что ты меня преследуешь.

— Это случайно, — уверила она. — Каждый раз я натыкаюсь на тебя случайно. Но я должна выяснить, что случилось в тот день.

Он отпустил ее:

— В какой день?

— В тот четверг, одиннадцатого декабря. Майлин отправилась в офис, потому что у нее была назначена встреча с тобой, она припарковалась рядом. И исчезла. Никто ее не видел.

Он отошел на шаг назад:

— Этого не может быть.

— Чего… не может быть?

Он огляделся:

— Она вела курсы в Физкультурном институте. Пару раз она меня подвозила до центра. Очень хорошо помню ее машину. — Он снова повернулся к ней. — Кто-то, кроме меня, это тоже видел в тот день. — Он уставился прямо на нее.

По-прежнему в этом парке могло произойти что угодно. Лисс увидела перед собой мертвенно-бледное лицо Майлин и полузакрытые, залитые кровью глаза.

— Что ли, никто ничего не понял? — пробормотал он.

«Понял что?» — хотела она спросить, но он резко повернулся и ушел. Она собралась, зашагала к дорожке вслед за ним.

— Если ты что-то видел… — крикнула она. — Ты должен сказать что!

Он прибавил скорости, побежал и исчез в темноте.

* * *

Она выключила свет в гостиной, снова опустилась на диван. Во рту сохранялся вкус ванили. Остатки кислоты глубоко в горле. В животе холодно, внутри холодно, безжизненно.

Дверь открылась. Потом голос Вильяма:

— Ты дома, Лисс?

Дома? Она ночевала здесь уже несколько раз, потому что больше нигде не могла. Он сам предложил. Дал ей запасные ключи Майлин. Обрадовалась бы Майлин, услышав его голос, когда он пришел? Может, ей захотелось бы рассказать что-то, чтобы он обнял ее.

— Сидишь смотришь в темноту?

Она встала, схватила зажигалку и зажгла свечу на столе.

— Майлин тоже нравилось так сидеть, — сказал он и уселся в кресло. — При свете свечки.

— Мне здесь нравится.

— Замечательный дом, — кивнул он. — Мирный. Мы с Майлин… — Он резко встал. — Я серьезно, то, что я вчера сказал. Если хочешь пробыть здесь еще несколько дней. Ты же знаешь, она была бы рада.

«Странные слова, но верные», — подумала она. Он много говорил верно. И горе его было такое же, как у нее. И поэтому она могла здесь оставаться.

Он поднялся по ступенькам на кухню:

— Хорошо, что ты помыла посуду.

— Конечно, — ответила она. — Разве не моя очередь?

Она представила, как он улыбнулся, она сама даже улыбнулась. На секунду стало так хорошо. Вильям сохранял дистанцию. Не уходил совсем, но оставлял ее в покое. Наверное, у него своей беды хватало. Они были вместе с Майлин больше двух лет. Он скучал по ней, но не так, как Лисс. Майлин останется для него воспоминанием, светлым, но с огромной чернотой вокруг. Потом все пройдет, и он найдет другую. Для Лисс это никогда не пройдет.

Она зашла к нему на кухню. Он стоял у окна, смотрел на улицу.

— Один из твоих старых друзей заходил сюда ранним вечером, — сказал он.

Она посмотрела на него вопросительно.

— По крайней мере, он сказал, что твой друг. Но выглядел очень странно.

Ее озарила мысль:

— Брюнет, кудрявый, шрам на лбу? В бушлате?

— Точно. Сначала он спросил тебя, где ты и когда вернешься, но вдруг стал спрашивать, не здесь ли жила Майлин.

— Он мне не друг.

Она рассказала о пациенте Майлин, как она натыкалась на него несколько раз и что он нашел ее в парке.

— И только сейчас полиция заинтересовалась этим типом?

Она не ответила, думала о чем-то другом.

— У Майлин в кабинете висел стикер. Там было написано «Смерть от воды». Ты не знаешь, что бы это значило?

— «Смерть от воды»? — Казалось, он взвешивает вопрос. Потом покачал головой. — Похоже, это что-то личное. Не важно что. Наверное, это Майлин интересовало.

Пятница, 2 января

Лисс договорилась встретиться с Дженнифер Плотерюд в Институте судебной медицины в десять часов, но, когда она обратилась к дежурному, было почти половина двенадцатого. Она приняла три таблетки снотворного накануне вечером и проснулась с головной болью сорок минут назад.

— Я проспала, — извинилась она, когда Дженнифер Плотерюд появилась.

Она была ниже Лисс, насколько девушка запомнила в то утро, когда они с Таге были на опознании. Ненамного больше метра пятидесяти, потому что даже в босоножках на высоком каблуке судмедэксперт была почти на полголовы ниже ее. Сильно накрашена, впрочем довольно умело. Голубые глаза подчеркнуты, а рот казался больше, чем на самом деле. Под расстегнутым медицинским халатом васильковый костюм, а на шее бусы, по всей видимости из натурального жемчуга.

— Ничего, — успокоила она. — Я не скучала.

Лисс забыла, что врач говорила с акцентом. Вроде американским, что соответствовало имени. Даже лучше, что она не норвежка.

Кабинет был просторный, с окном на площадь. На столе стояла фотография мужчины ее лет. Он масляно сиял и держал перед объективом огромную рыбину. На другой фотографии были два мальчика-подростка на лестнице: один сидел, второй стоял.

— Да, здесь я живу, — сказала Дженнифер Плотерюд. — Знаете, я нашла про вас статью в Сети. В приложении к «Дагбладе». Я не знала, что вы должны были стать моделью. — Она включила кофеварку в углу. — Не поймите меня неправильно, я не специально интересовалась вами, просто коллега посоветовал.

Предосторожность была излишней, манера врача не вызывала у Лисс никаких подозрений.