Морфо - Амелия Грэмм

– Черт, да что же такое! – выругался он, отбив огромный воздушный шарик со звездами, который преградил путь. – Ответь мне!

Флинн положил руку ей на плечо. Плюшевый медведь на подоконнике осуждающе смотрел на него пластиковыми глазами.

– Ты опоздал, – сказала Кейти с упреком.

– Я не мог прийти раньше. Хотел, но не мог.

– Торт съели медсестры.

– Прости, знаю, что облажался. – Флинн ладонью потер свою шею. – Но я принес тебе подарок. Хочешь взглянуть? Или будешь остаток дня дуться на меня?

– Подарок? Какой? – Любопытство одержало верх, и Кейти повернулась.

Флинн достал из кармана куртки заколку в виде бабочки. Мастер, сотворивший ее, постарался на славу. Не была бы она сделана из металла и стекла, выпорхнула бы на волю через открытое окно.

– Бабочка Морфо! – Кейти села в кровати и захлопала в ладоши, но ее радость быстро испарилась. – Боюсь, она мне теперь долго не понадобится. Скоро операция, и мне придется распрощаться с волосами.

– Ты же не собираешься до конца своих дней оставаться лысой. Это тебе на будущее, – с улыбкой ответил Флинн.

– Волосы – не ноги, отрастут, – хором сказали они и засмеялись.

– Спасибо, Флинн Морфо. Теперь со мной всегда будет частичка тебя.

– Я думаю, лысина тебе пойдет. И смотри сколько плюсов: расчесываться не надо, не жарко, вши не заведутся, – перечислял Флинн, загибая пальцы.

– Ты хоть что-нибудь понимаешь в девушках? – Кейти покачала головой.

– В девушках – да, а в тебе – нет.

– А я разве не девушка?

– Девушка, конечно. – Флинн замолк, пытаясь ухватить мысль за хвост. – Но мне иногда кажется, что ты сказочный единорог, прикидывающийся человеком. Только зачем тебе это – ума не приложу. Как по мне, быть сказочным единорогом в разы круче.

– Все, – понурилась Кейти. – Моей конспирации конец.

– Я никому не скажу! Честное слово!

Она слабо улыбнулась.

– Флинн, скоро мне должны сделать операцию. Сложную операцию. Возможно, мы видимся в последний раз. – Она утерла выступившие слезы.

– Не говори так! Ты поправишься! Доктора обязательно наведут в твоей голове порядок. – Флинн крепко обнял Кейти.

– Я сама не могу расставить в ней все по местам, куда уж докторам, – пожаловалась она сквозь всхлипы.

Флинн отпрянул, взял Кейти за руки и внимательно посмотрел в ее большие карие глаза.

– Ты. Будешь. Жить. – Он четко произнес каждое слово.

– Мне бы немного твоей веры. Знаешь, а я ведь и не жила толком. Вечно кочевала из одной больницы в другую. Докторов видела чаще, чем родителей. Я никогда не путешествовала, никогда не танцевала в паре, никогда не целовалась…

– Если хочешь, я могу тебя поцеловать, – предложил Флинн безо всякого стыда.

– Ты? – Щеки Кейти мигом вспыхнули.

– Да, а что тут такого? Мне говорили, что я отлично целуюсь. – Флинн вытянул губы трубочкой.

Кейти прыснула со смеху.

– Ну вот, – проворчал Флинн, скрестив руки на груди. – А я ведь хотел жениться на тебе когда-нибудь. Теперь передумал. – Он резко отвернулся.

– Прости, но это было бы слишком странно. Ты мне как брат.

– Согласен, – оттаял Флинн. – Ты мне тоже как сестра.

– Тогда зачем предложил поцеловать? – Кейти строго посмотрела на него.

– Хотел, чтобы твой список «Чего ты не делала» сократился хотя бы на один пункт. Не судьба. – Флинн развел руками. – Тогда тебе остается только одно: обязательно выздороветь и найти классного парня, в которого влюбишься. Но только после того, как увижу, что он подходящая пара. Я не доверю тебя какому-то проходимцу-сердцееду.

– С таким грозным «братишкой» останусь я старой девой…

– Не останешься! Вот вылечишься – и сразу начнем искать тебе парня. – Шутливый тон исчез, и Флинн заговорил серьезно: – Так что насчет операции? Как она будет проходить?

– На самом деле это будет не одна операция, а целая серия. Для этого меня введут в искусственную кому. Так иногда делают, чтобы избежать отека мозга.

– То есть ты долгое время будешь без сознания?

– Да. – Кейти подтянула коленки к груди.

– Операции помогут, ведь так? – с надеждой спросил Флинн.

– Трудно сказать… хирурги говорят, что по снимкам сложно составить реальную картину, – робко прошептала она. – Но… если ничего не получится, я бы не хотела просыпаться.

– Почему? Ты бы смогла попрощаться с родными, друзьями.

Флинн с трудом говорил обо всем этом и даже представить боялся, насколько же сейчас сложно было самой Кейти.

– Поэтому и не хотела бы… я не умею прощаться.

Ночь

– Ну и зачем ты выволок меня на крышу? – спросила Кейти, стуча зубами от холода и сильнее кутаясь в плед. – Да еще ночью! – Она чихнула.

– Мы же так и не отметили твой день рождения, – пояснил Флинн, неся с собой корзину для пикника и два толстых одеяла.

– Но мой день рождения был вчера. Ты его пропустил, – напомнила Кейти, все еще обижаясь. – Время не вернуть назад.

– А это мы еще посмотрим, – с вызовом сказал Флинн.

Он достал старые карманные часы, когда-то принадлежавшие его деду. Позолота стерлась, на крышке виднелись следы зубов – напоминание о Ферни, – но стрелки еще крутились, как и полвека назад.

– Только не говори, что эти часы вернут нас во вчерашний день, – захихикала Кейти.

– А ты не смейся, – строго произнес Флинн. – Они действительно это могут, посмотри.

Справа на циферблате было маленькое окошко, которое показывало день месяца. Флинн начал крутить заводную головку и время понеслось назад.

– Вот! Сегодня твой день рождения! – торжественно сказал он. – Эти часы старой закалки и врать никак не могут, им это не подобает.

– Только с тобой я могу отметить свое шестнадцатилетие во второй раз, – засмеялась Кейти, притоптывая на месте от холода. – Как будем отмечать?

– Самым лучшим образом: есть пирожные, пить чай и смотреть на звезды.

Одним из одеял Флинн застелил крышу, а вторым укрыл замерзшую Кейти. Он достал из корзины фонари, тарелку с эклерами, две чашки (одна с отбитой ручкой) и термос, в котором плескался горячий чай.

– Ну что, госпожа Катарина? С днем рождения тебя!

Флинн, скрестив ноги, уселся на одеяло. Он зажег фонари, и огоньки тут же затанцевали под свист ветра. Потом налил чай в целую кружку и передал Кейти, надбитую же поставил рядом с собой, чтобы немного остыла: держать ее без ручки было делом непростым, она обжигала пальцы.