Роман с куклой - Татьяна Тронина

– Это ты так думаешь, – постепенно успокаиваясь, произнесла Ива. – Разумеется, всякий хочет себя оправдать. Никто не хочет считать себя подлецом, трусом, негодяем, убийцей, вором… Но есть истина, которая существует вне нас. Она как зеркало! Вот представь… – Она отстранилась и вытерла слезы. – …Вот представь, Толик, что ты заглядываешь в это зеркало. И что ты там видишь?

– Нету зеркала. Нет никакой абсолютной истины. Ничего нет! – мрачно произнес Толик. – Есть одно лишь женское извращенное воображение и склонность к мазохизму.

– Ты Каин, – с особым удовольствием повторила Ива. – Ты – Каин.

– Замолчи. Истеричка…

– Ты Каин!

Он вскочил, быстрым шагом пошел к воротам. Оглянулся на полпути:

– А ты тогда кто?! – и пошел дальше.

Солнце зашло, и теплые июльские сумерки опустились на сад. Ива машинально включила свет на веранде, села за стол. Сразу же налетели ночные мотыльки, принялись кружить хороводы вокруг лампы.

Она стала вспоминать, как разговаривала по телефону с женой губернатора Мигунова Еленой Дмитриевной.

Коротенькое вступление – счастливые воспоминания о детстве, о дружбе матери и этой самой жены Мигунова. «Вы для меня родная, Елена Дмитриевна, вы совсем как мать для меня… Да-да, я именно так вас вспоминаю! Бывают неблагодарные люди, но я себя к таким не отношу… Может, это мелочь и ерунда, но я спешу сообщить вам, Елена Дмитриевна…»

Жена Мигунова поначалу молча, не задавая никаких вопросов, слушала Иву. Только пыхтела в трубку – как-то раздраженно-нетерпеливо, пока еще не понимая, что же такое хочет рассказать ей взрослая дочь ее бывшей московской подруги.

«…и вот представьте, недавно узнаю, что мой сосед по даче, писатель Михайловский… Да-да, тот самый, который исторические романы пишет! Так вот, он недавно кое-что задумал, с подачи своих дружков из Думы… Это политика, чистая политика! Направленная против Сергея Евграфовича, вашего мужа. Я, конечно, уверена, что ничего у Михайловского энд компани не выйдет, но считаю своим долгом, как родной матери…»

«Короче!» – сдавленно выдохнула мадам Мигунова. Она выслушала Иву, не перебивая, лишь изредка задавая наводящие вопросы. Она была тупой и очень конкретной, как теперь принято выражаться, бабой. Полностью уверенной в том, что знает все лучше своего мужа. Лучше всех!

«Вы уж, Елена Дмитриевна, держите ухо востро… Проконтролируйте, так сказать, этот визит… Не дай бог, Михайловский пасквиль какой напишет! Конечно, никто ему не поверит, но все равно неприятно будет…»

«Короче! Что ты предлагаешь, Вета?»

И тогда Ива, мужественно пропустив мимо ушей эту пошлую Вету, изложила свой план. Посоветовала чинить Даниилу Михайловскому всяческие препоны, исходя из местных особенностей – дабы тот, несолоно хлебавши, уехал обратно в Москву. «Он – столичная штучка… Привык к эксклюзиву. Сибарит… Ему много не надо – уж поверьте, я прекрасно изучила своего соседа! Покрутится у вас немного и удерет. Кстати, неплохо бы заблокировать на время канал его спутникового телефона…»

«Что?» Мадам Мигунова в вопросах техники была непроходимо тупой, как и все «конкретные» бабы. Ива растолковала ей, что Михайловский собирается приобрести спутниковый телефон, чтобы связываться в тайге с какой-то там геологической партией. Надо суметь заблокировать его телефон – и тогда Михайловский ни с кем не сможет связаться. Да, кстати, неплохо бы еще геологическую партию направить совсем другим маршрутом, чтобы писатель уж точно никак не смог с ней пересечься… Это ведь в силах губернатора? Сергей Евграфович сможет подключить к делу знающих людей?

Мадам Мигунова выразительно хмыкнула, и это Ива восприняла как положительный ответ.

На этом разговор благополучно закончился.

Конечно, Ива не была абсолютно уверена в том, что ко всем ее советам в далеких от Москвы сибирских землях прислушаются, но в том, что с женой губернатора Мигунова она разговаривала правильно – Ива не сомневалась.

Теперь эта тетка растолкует своему мужу, что и как надо делать! И он ее послушается, потому что всю свою жизнь был жалким подкаблучником…

Но все вышло не так…

Михайловский пропал. Мигунов перестарался?

Или Даниил действительно утонул в болоте?

Слезы опять подступили к горлу…

* * *

Разумеется, ехать в Сибирь Ева не собиралась. Она поступила очень разумно – из Лапутинок прямиком направилась в Москву, нашла одно из приличных, очень известных детективных агентств и наняла сыщика. Вооружила его необходимыми сведениями, заплатила солидный аванс и велела хоть носом перерыть всю Иркутскую область, но Даниила Михайловского найти!

Сыщик – молодой, модный, очень стильный (легкая небритость, прикид от Хьюго Босса, обувь от Дольче и Габбана, туалетная вода от «Кензо», хронометр от «Ориент», стрижка от того самого стилиста, который стрижет еще и примадонну русской эстрады) – сразу попытался завязать с Евой отношения.

Но Ева откровенно отвергла его ухаживания (ну как же, купилась она на ужимки этой обезьяны, которая косит под Джеймса Бонда и Индиану Джонса одновременно!) и велела завтра же отправляться в путь. На душе ее было неспокойно, но уж больно солидным был послужной список модного сыщика!

Алекс (именно так тот просил себя называть, хотя, наверное, был наречен матерью просто и со вкусом – Алешей) на следующий же день отправился самолетом в Сибирь. Еще через день позвонил Еве и со сдержанным торжеством сообщил, что нашел ту самую гостиницу, в которой останавливался в мае ее муж, писатель Михайловский.

Потом, на третий день, с еще большим апломбом заявил, что узнал – Михайловский отбыл в некий староверческий поселок Шарыгино.

– Какой-какой поселок? – закричала в трубку Ева. – Впрочем, неважно… Что вы собираетесь делать дальше, Алекс?..

– Поеду в Шарыгино, что ж еще! – с веселой удалью закричал в ответ тот.

Ева с нетерпением стала ждать от Алекса вестей. Тот позвонил снова только через два дня вечером. На заднем фоне – шум, гул голосов, звон посуды, музыка… Такое впечатление, что Алекс был в каком-то баре или ресторане.

– Алекс, алло… Алло, что вы узнали? Вы ездили в Шарыгино?

– Нет.

– Что? Почему?

– Послушайте, Ева… Это невозможно! Я тут познакомился с кое-какими людьми… Классные ребята, кстати сказать… Так вот, они мне сказали, что ехать в те места – это чистое самоубийство! Все равно как ехать в джунгли Амазонки…

– Что? – растерялась Ева. – В каком смысле?

Шум, голоса, звон стаканов. «За тебя, брат!» – невнятные возгласы.

– В прямом! – наконец с суровой скорбью воскликнул модный сыщик. – Это же Сибирь, Ева, понимаете – Сибирь! Тайга! Словом, аванс я вам не верну… Послезавтра буду в Москве, принесу вам отчет.