Она родная - Евгения Мэйз

— Уже ничего не поделать. Тебе следовало дождаться, когда я тебе перезвоню!

— Тебе следовало сделать то, за что я тебе заплатила!

— Завтракать будешь?

Девушка скривила губы, оглядев его с ног до головы, оценивающе, ему и раньше не нравилась эта ее улыбка, а вкупе с нынешним видом, Минди, как минимум выглядела странно, а как максимум пошло и дешево, словно уличная шлюха, что оценивает клиента по его внешнему виду. Не в теперешнем ее положении смотреть на него с таким презрением.

— Что? Теперь ты решил поухаживать за мной?

Бобби ощутил некое восхищение этой женщиной, она не изменяет себе даже после «всего этого», ведет себя, как и прежде — вызывающе.

«Сейчас ей до красавицы, как мне до славы Rolling Stones, однако корона ее никуда не делась, все также сдавливает голову, мешая думать.»

— Ты решила вспомнить о том, что ты леди? Позновато милая.

— Быть леди никогда не поздно!

— Сколько пафоса, дорогая! Надо было думать об этом до того, как заказывала убийство соперницы!

Минди недовольно поджала губы, да и ничего не ответила. Этот Бобби ей нравился меньше прежнего, он не молчал, а отвечал, не терпел обиды и не проглатывал их. Ей нужно потерпеть, совсем немножко, изобразить страсть, чтобы вырваться отсюда, а там! Он пожалеет обо всем!

— Я буду кофе и может быть съем чего-нибудь, как только приведу себя в порядок.

Минди прошла мимо Бобби, споткнувшись об эти проклятые кроссовки, саданулась бедром об угол комода, подхваченная предупредительно быстрыми ручищами уголовника.

— Осторожнее.

— Хоть бы прибрался в своем сарае! — выдохнула она ему в лицо, которое оказалось неожиданно близко, так что она поймала свое отражение в его темных глазах.

Она сняла куртку, бросив ее в кресло, оставшись в теплых джинсах, темной кофточке с неглубоким вырезом и длинными рукавами. Вещичка самая, что ни на есть обыденная, для повседневной носки. Собираясь к Брэду этим утром, она мало думала о тепле и удобстве, металась в выборе вещей, ей хотелось выглядеть и соблазнительно, и повседневно одновременно, но так чтобы он не заподозрил, что она прихорашивалась для него.

— Здесь был порядок, пока ты не появилась.

Проговорил он ей вслед. Он не забыл того, что увидел и очень хотел понять, что же именно она задумала.

В последний момент, прислушиваясь к шуму воды и не прекращающемуся в ванной грохоту, он вдруг решился, осененный пришедшей на ум гениальной мыслью: он пошарился в оставленной ей куртке, поморщился, поразмыслил не долго, натянул на лицо самую глупую из всех своих улыбок и отправился на улицу.

Она что-то глупо насвистывал, улыбался пока вытаскивал из тачки Минди ее сумочку и сотовый.

Весь этот спектакль нужен был для соседки. Он уверен, что она и сейчас подглядывает за ним, так вот пусть думает, что его жизнь удалась.

“Пусть Пэйн прослывет рогоносцем! это жизнь! Ему надо было думать прежде чем связываться с этой стервой!”

Минди продолжала греметь наверху, Бобби даже заподозрил ее в том, что она пытается сбежать через окно, но поднявшись на второй этаж убедился что это не так.

— Чтобы я еще раз появилась в этом хлеву!

Бобби набирал сообщения. Жаль, что не мог исправить старые, но зато сохранил несколько черновиков. Он удалил исходящие вызовы на свой номер.

“Она мне не звонила. Пусть останется только несколько черновиков, без имени отправителя, но с текстом.”

Он должен подстраховаться. Вопрос только в том, как он вернет назад сумку. Зря он схватил ее, но ходить только за телефоном, вот это было бы подозрительно.

«Но бред ведь! Я же видел, что она мертва! Еще можно было бы поверить в то, что она в больнице, в тяжелом состоянии…»

Бобби помедлил.

— Баркер! Минди!

Она спускалась по лестнице, словно королева — неспешно с чувством собственного достоинства…

— Как ты узнала, что она жива?

Минди замерла на последней ступеньке.

— Я ехала к Брэду, видела ее машину, позвонила в полицию…

— Что?!

— А что по-твоему я должна была сделать? Нормальный человек обязательно позвонил бы в службу спасения!

Она права, но кажется, что Минди искала неприятностей. Бобби кивнул, чтобы она продолжала. Девушка недовольно пожала губами. В следующую минуту Бобби ржал, как самый настоящий конь.

— Ничего не смешно! Заткнись я тебе сказала! Хватит ржать!

Она сама толкнула своего ненаглядного Брэда к этой Кинет! Конечно, она не рассказала ему обо всех перепитиях в отношениях с Пэйна, но Бобби сделал правильные выводы — похоже, что Пэйн стал охладевать к ней.

— Идиот!

Она попыталась оттолкнуть его и пройти мимо, но Бобби схватил ее за руки. Все получилось как-то само. Баркер злилась и орала на него. С ним ей не нужно было притворяться и быть лучше, чем она есть на самом деле.

— Ну вот что ты все время орешь? — проговорил он ей в губы.

Все ее старания прошли даром — Бобби запустил пятерню ей в волосы и с силой прижал к себе. Все было как-то не так. Джонс шестилетней давности отличался от того кто целовал ее сейчас. Все было лучше чем когда-то, но этот мужчина все же не был знаком ей. Он не был тем нетерпеливым и неловким подростком, но и не пытался обращаться с ней, как с принцессой. Бобби был зол на нее. Он был груб, жесток и резок; не церемонился и не заботился о том, чтобы она получила удовольствие. Это заводило ее, она и не заметила, как оказалась на кухне, на мойке, со спущенными на коленки джинсами. Ей было все равно, как она выглядит, где сидит и в чьем доме находится.

Все прояснилось, когда она перестала стонать — всплыли запахи, его шумное и горячее дыхание, обжигающее ухо. Ее губы горели, а тело еще не пришло в себя, заставляя прижиматься к нему, искать защиты и тепла.

— Ты животное!

В ответ он укусил ее за ухо и отстранил от себя, не позволил одернуть кофточку, наоборот, одним ловким движением освободил от мешающего бюстгальтера.

— Не смей!

Он оттолкнул ее руку.

— Что, Минди, ты вспомнила кто я, а кто ты? — он даже не смотрел на нее. Сиськи Баркер гипнотизировали его.

Бобби не слушал ее, играл и терзал ее грудь словно имел на это право.

— Что я недостаточно богат?

Все сказанное имело значение, но не сейчас. Его прикосновения нравились ей, воспринимались как-то неожиданно остро. Мысль о том, что она мстит Пэйну так и вовсе сводила с ума. Это было так классно, что Минди забыла обо всем еще раз. Он взял ее мойке и в третий раз, но теперь Минди стонала не ему в рот или в плечо, а в кружки висящие на крючках вдоль стены.