На войне как на войне - Сергей Самаров

И только после этого успокоился Олихон. Стал вдруг тихим и испуганным.

Но свое дело он уже сделал...

Генерал Легкоступов первым сошел с трапа. Оглянулся на сопровождающих. Летное поле всех аэропортов в больших городах чем-то схоже. И от этого мысли генерала пошли по неприятному руслу. Точно так же всего двое суток назад он прилетел с майором Морозом в другой город. Самолет приземлился в это же время — ранним утром. И вот майора Мороза уже нет в списках группы. И никогда больше не будет. Никогда — какое страшное понятие... Не постигнет ли и двух нынешних спутников Геннадия Рудольфовича та же участь? Они вступили в ту же борьбу, они готовы идти на риск ради успеха. Но готовы ли они ради него погибнуть? Одно дело — погибнуть за Родину. Это любому офицеру понятно. Плохому или хорошему человеку в быту, но офицеру — понятно. Он к такому готов. Профессия! А за что им гибнуть сейчас, если они даже не знают конечной цели операции? И никто этой цели не знает. Даже сам Легкоступов. Вернее, цель просматривается и даже обосновывается, но точна ли формулировка? Соответствует ли она действительному положению вещей? И вообще — возможно ли этой цели достигнуть?

Откуда-то пришла крамола и зацепилась за давно устоявшиеся и не подвергаемые, как аксиома, сомнению мысли — за нужное ли дело они взялись? А смогут ли они совладать с этим человеком, смогут ли справиться?

Это в самом деле было крамолой. Геннадий Рудольфович вырос и воспитался, в том числе и самовоспитался, в стенах здания, которое одним именем своим наводило на людей страх и заставляло шептать и оглядываться. Контора была когда-то всемогущей. И пусть это всемогущество слегка пошатнулось, но не ушло, не кануло в небытие. Он-то это отлично знает. И все же...

Появившись в голове однажды, крамола не ушла. Она стала развиваться, разрастаться и цепляться за старые принципы новыми шипами, начала выпускать дополнительные колючки, которые принялись генерала беспокоить. Еще не всерьез, но уже основательно. А сомнения, знал он, до добра не доводят.

В самом деле, в силах ли они — при всей мощи Конторы — справиться с Монстром? Он впервые даже про себя назвал капитана Ангелова Монстром. Но кто же, как не Монстр, может так умело противостоять им и ломать их планы? Кто может находиться одновременно в двух городах — за тысячу километров один от другого? И при этом убить их опытного сотрудника в поезде, в котором самого Монстра, судя по всему, не было.

«Ерунда все это... Ерунда...» — сам себя успокаивая, мысленно произнес генерал, стараясь избавиться от путаницы в голове. Но успокоиться было трудно, потому что все факты заставляли как раз беспокоиться. Потому что никто не знает, что представляет из себя в действительности капитан Ангелов. Он сам, похоже, не знает, а посторонние тем более...

Нет... Ерунда... Е-рун-да...

Ангелов точно такой же человек, как и все остальные. Только очень опытный спецназовец, имеющий за плечами богатую боевую биографию. И человек достаточно умный. Потому он и противостоит им так умело. Но — не больше... Эксперимент тогда не удался. Программу закрыли. Об этом говорят оставшиеся документы. Единственные документы, которые остались от эксперимента, проводимого в специальной психогенетической лаборатории ГРУ. Эти оставшиеся документы генерал раскопал с трудом. Да и какие документы... Только бухгалтерские отчеты, завалявшиеся в архивах финансового управления Министерства обороны. Больше ничего нет. Нет даже в спецархивах ГРУ. Это он знает точно, потому что ГРУ не пытается самостоятельно сделать то, что делает сейчас он. Если бы в ГРУ было все известно, они сами давно бы вцепились в Ангела чертовой своей хваткой.

Но у Легкоступова есть и несколько бумажек, случайно отсканированных агентом-нелегалом, сотрудником архива ЦРУ. Агент даже не знал, какой интерес представляют эти небольшие бумажки. Но переслал на всякий случай, просто потому, что там прослеживалась связь с Россией. Вдруг да сгодится...

Эти бумажки и толкнули на дальнейший, зашедший было в тупик поиск. И развили мысль об Ангеле и Пулатове почти до абсурда.

Ерунда все это...

Ерунда?

Вдруг вспомнился маленький эпизод, на который он сразу внимания не обратил. Какая глупость. Какая беспробудная глупость. Разве можно оставлять такие вещи без внимания! За это следовало сразу цепляться. Это же было доказательством. До-ка-за-тель-ством...

Генерал обернулся к подполковнику Сазонову:

— Ты когда будешь на Урал звонить?

— Утром, как договаривались...

— Сделай у них сразу еще один запрос. В день нашего приезда капитан Югов с другими офицерами управления ходил в тир на учебные стрельбы. Там был какой-то эпизод со стрельбой по летящей бутылке. Когда пуля попадает в горлышко и пробивает дно.

— Такого даже в кино не бывает, — засмеялся подполковник. — Это невозможно.

— Ангелов так стреляет По летящей бутылке, Югов сам про это рассказывал. На его глазах было. Если Югова до сих пор не нашли, пусть другие очевидцы напишут рапорт. И обязательно следует допросить начальника тира. Он, кажется, какой-то близкий знакомый капитана Ангелова. Не забудь про это. Это, может быть, важнее всего остального...

Сазонов не понял окончания фразы. Хотя привычно старался уловить «тень» в словах непосредственного начальства. И если он не всегда был лучшим организатором, то он всегда был прекрасным исполнителем. И знал это за собой. Поручений он никогда не забывал, был дотошен и точен. Такой характер.

Здесь, в этом аэропорту, машина на летное поле не вышла. Генерал и офицеры добрались до здания аэровокзала на автобусе-гармошке. И только на выходе их встретил человек в форме. Вернее, не встретил, а они сами подошли к нему.

Генерал представился.

— А я вас как раз высматриваю, — сказал офицер и представился тоже: — Майор Рамзин. Пройдемте, товарищ генерал, в машину.

Управленческий микроавтобус «Газель» по удобствам «Волге» не уступает. Более того, имеет удобства дополнительные. Из пассажирского салона можно отгородиться от водителя двухслойной выдвижной перегородкой и свободно вести разговоры. Что майор Рамзин сразу же и сделал.

— Наш объект, — первым начал разговор генерал, — или вот-вот прибудет в ваш город, или уже прибыл. И будет действовать. Обычно он готовится несколько дней. Проводит разведку. Несколько дней мы ждать не будем. Таманца вы должны взять под плотный контроль немедленно И ждать, когда объект выйдет на него. Там уже будем ориентироваться по обстановке.

— Поздно... — сказал майор.

— Как?..

— Таманец убит вчера вечером двумя выстрелами в лоб из двух пистолетов «ТТ» с глушителем.

— Кем убит?

— По официальной милицейской версии, пьяным соседом тещи. Некто, гражданин... — майор достал из кармана рубашки блокнот и заглянул, — гражданин Давыдов Николай Сергеевич купил вчера же квартиру этажом выше тещи Таманца. Занимался якобы ремонтом. Приходил к старушке за молотком. Пьяный. Весь вечер стучал молотком по полу и по стенам. Стуки по всему дому слышали. Хотя потом эксперты не обнаружили ни одного свежевбитого гвоздя. Очевидная имитация активного ремонта. И музыку, которую он включил на полную громкость, — весь дом слышал. Словно человек активно искал скандала. Легко просматривается хорошо продуманная ловушка. Потом с верхнего этажа полилась сквозь перекрытия вода. Старушка ходила выяснять отношения, ее послали подальше. Она позвонила дочери. Таманец вызвал своих людей. По дороге машину расстреляли. Он этого еще не знал, старушка донимала, жена покрикивала, и Таманец сам поспешил с разборкой. И получил две пули в лоб. Но не сразу. Очевидно, они разговаривали с убийцей. Таманец прошел в комнату. Убит он около окна. Это дает основания думать, что он не знал убийцу в лицо. Увидев Ангелова, он не решился бы войти.