Любовь в Техасе - Ферн Майклз

— Потому что я хочу пойти как можно дальше. Хочу оказаться наверху, там, где принимаются решения. Неизвестно сколько времени продлится эта война, и я хочу сказать в ней свое слово. У меня есть кое-какие идеи, но никто не захочет меня слушать, если я останусь всего лишь «летающей задницей». Теперь понимаешь?

— Не вполне. Я действительно не представляю себе, почему это должно касаться меня. У Тэда нет жены, которая сопровождала бы его на приемах, и он, конечно же, не желает продвигаться по службе.

Мосса уязвляло, что Тэд получал очередные звания раньше, чем он. Его друг, казалось, действует в соответствии с пророчеством папы: «Смотри, сынок, как бы этот янки тебя не обошел».

Билли сразу же пожалела о сказанном и смиренно отправилась в спальню переодеваться. По крайней мере, ее дорогостоящий гардероб найдет достойное применение. Следовало держать на высоте имидж Коулмэнов. Позднее Мосс пригладит ее взъерошенные перышки нежным поцелуем и одобрительным свистом. А единственное, в чем Билли постоянно нуждалась, — это в одобрении своего мужа.

Мосс не был уверен, что ему по душе чрезмерная настойчивость и навязчивость, которой он не замечал в жене раньше. Ему хотелось, чтобы во многих отношениях она оставалась более независимой, потому что тогда он получил бы больше свободы и на нем бы лежало меньше ответственности. Однако в то же время он не желал изменений в той приятной, восприимчивой девушке, с которой познакомился в Филадельфии. Мосс предпочитал владеть ситуацией и проявлявшееся временами упрямство жены считал крайне неприятным. Эта новая Билли задавала вопросы, на которые он порой не мог ответить.

Слова Билли о продвижении Тэда по службе заставили Мосса задуматься — может быть, она была ближе к правде, чем он сам. Вполне вероятно, что ее приезд на Гавайи вызвал ревнивое возмущение среди остальных офицеров, напоминая им, что он Коулмэн и у начальства к нему особое отношение. Так что, возможно, барбекю и не являлось такой уж великой идеей. Интуиция и на этот раз не подвела Билли. Откинувшись на спинку стула, со стаканом в руке, Мосс принял решение. Все видели его женушку… теперь ей пора возвращаться домой в Штаты.

Билли стояла под душем, сожалея, что не может принять ванну, долго нежиться в теплой воде с ароматическими солями, потом немного припудриться. А затем как приятно было бы забраться в постель рядом с Моссом и заняться с ним любовью. Она разочарованно наморщила нос. Обычно их выходы в общество заканчивались поздно, а Моссу приходилось возвращаться на базу так рано, что им удавалось провести вместе совсем немного времени. По крайней мере, его не хватало для медленных, блаженных ласк, после которых так хорошо засыпать в объятиях друг друга. Их любовь стала поспешной и требовательной, как и все в их жизни…

Она намылила руки, шею и груди, более тяжелые и чувствительные, чем обычно: это ощущение она еще помнила со времени своей недавней беременности.

Смутные угрызения совести заставили ее подумать о малышке, оставшейся в Техасе. Уже почти два месяца она не видела свою дочку. Посчитав на пальцах, Билли осознала, что уехала на Гавайи семь недель тому назад. Семь недель — и ни одной менструации. От такой сокрушительной мысли закружилась голова, и неожиданно Билли вспомнила предупреждение доктора Уорда. Нет, невозможно. Все это от физической активности, от плавания. Она осторожно прижала пальцы к груди, ставшей такой чувствительной. То, что прошел срок месячных, еще не означает наступления беременности.

Билли торопливо кончила мыться и ополоснулась. Мосс ждет ее, она буквально чувствовала его нетерпение. Впервые со времени своего прибытия на Гавайи она задумалась, стоит ли рассказывать о том, что сказал доктор Уорд насчет новой беременности. Как всегда, Билли не могла заставить себя поделиться с мужем такими подробностями. Он станет беспокоиться, а у него и без того волнений хватает. В глубине души Билли знала истинную причину того, почему ей не хочется доверяться Моссу: она не желает, чтобы он считал ее в чем-то ущербной. Она стыдилась своих изъянов, хотя, например, в этом случае ее вины нет. Кроме того, Агнес хорошо знала о предупреждении доктора, и если действительно стоило о чем-то беспокоиться, то ее собственная мать что-нибудь бы сказала. Разве не так?

К тому времени как Билли вышла из спальни в белом льняном вечернем костюме и босоножках на высоких каблуках, Мосс пришел к выводу, что возвращение жены в Штаты становится настоятельной необходимостью, даже если ему придется выдумать повод для ее отъезда.

— Билли, — с улыбкой сказал он, заметив попутно, как белая льняная юбка подчеркивает тонкую талию и обтягивает ее бедра, — ты сногсшибательна! Может быть, ты права и нам сегодня следует остаться дома.

Билли шагнула в его объятия, запустила пальцы в темные волосы у Мосса на затылке. Он страстно прижал к себе жену, припав губами к углублению на ее горле. По мере того как возбуждались желания, отступали вопросы. Это ее муж, она любит его и ни с кем не хочет делить сегодня вечером. Когда его рот завладел ее губами и она услышала тихий страстный стон, слезы любви и благодарности проложили блестящие дорожки на ее щеках.

* * *

Прошло меньше недели. Однажды Мосс появился дома раньше обычного. Билли сразу поняла: что-то случилось.

— Почему ты дома? — спросила она, опасаясь услышать ответ.

— Билли, дорогая, я не могу остаться. Успею только собрать вещи и сразу же назад, но я хотел повидаться с тобой, прежде чем уехать.

— Уехать? Куда ты едешь? — Времени оставалось так мало, так мало. Она уже испытывала душевную боль при мысли о расставании.

— Этого я не могу тебе сказать, Билли. Ты понимаешь. Я уже связался с папой, и он организует твое возвращение в Штаты.

— Почему я не могу остаться здесь и подождать тебя?

— Ну, Билли, милая, не смотри на меня так. Зачем тебе здесь оставаться? Я не знаю, когда вернусь, а ты должна подумать о нашей дочке. Я не могу оставить тебя совсем одну на Гавайях. Это просто невозможно. У меня тогда не будет ни минуты покоя!

Билли упала Моссу на руки; она была слишком потрясена, чтобы плакать.

— Мне нужно знать, куда ты едешь. Нужно знать, когда мы увидимся снова.

— Выше нос, Билли. Ты ведь знала, что это рано или поздно случится. И папа тоже знал, когда посылал тебя сюда. От меня ничего не зависит, — тихо проговорил он. Подбородком Мосс опирался на макушку головы Билли, чтобы она не разглядела ложь в его глазах. Большой «Э» все еще находился в доке.

Билли таяла в объятиях мужа. Прижавшись головой к его груди, она могла слышать учащенное биение его сердца. Она должна держаться молодцом, это самое меньшее, что она может сделать для мужчины, которого любит и который вот-вот снова уйдет на войну.

Руки Мосса слегка дрожали, когда он гладил мягкие золотистые волосы жены. Он поступал по-хамски и понимал это. Но, черт побери, он тоже от многого отказывается.

— Дорогая, я должен идти. Береги себя и пиши мне. Каждый день, длинные письма. Рассказывай мне о Мэгги, о том, что происходит в Санбридже. Это позволяет мне чувствовать себя рядом с тобой. Передай привет папе и маме. Скажи им, что я напишу.