Последняя любовь - Нора Робертс

—Да. Вот такая. — Оуэн развел руки, чтобы показать. — Хотя я видел ее только мельком.

—Если бы Лиззи показалась мне, я бы разглядела получше, — заметила Хоуп. — А какие рукава?

—Рукава?

—Рукава платья, Оуэн. Длинные, короткие, облегающие, объемные?

—Хм... Длинные. Думаю, довольно большие.

—Перчатки? На ней были перчатки?

—Не могу сказать, что я... Знаешь, похоже, были, но без пальцев. Вроде как из кружева или узорной вязки. Моя бабушка так вязала, крючком. И вроде бы на ней была какая-то накидка.

—Наверное, шаль. И еще ты говорил, сетка для волос.

Оуэн удивленно уставился на Хоуп.

—Я говорил?

—Ты говорил, что волосы у нее были собраны под сетку на затылке. Это и есть сетка для волос.

—Ну, тебе виднее.

—Вот именно. Можно? — Она показала на клавиатуру.

—Пожалуйста.

Он повернул ноутбук к Хоуп и стал ждать, попивая кофе, пока она стучала по клавишам.

—Если исходить из деталей наряда, то речь идет о середине шестидесятых годов девятнадцатого века.

Несколько минут Хоуп работала в тишине. Оуэн размышлял о том, как спокойно в гостинице в середине дня. Но задерживаться здесь нельзя — нужно вернуться в здание по соседству, помочь Райдеру. А позже следует забежать в «Весту» и уговорить Эйвери пойти куда-нибудь вечером. Или, наоборот, остаться дома.

—Как тебе? — Хоуп повернула к нему монитор. — Что думаешь?

Оуэн с любопытством уставился на иллюстрацию, изображающую небольшую группу женщин в какой-то гостиной.

—Интересно, почему женщины носят такую неудобную на вид одежду?

—Мода требует жертв, Оуэн. Мы привыкли.

—Верю. Довольно похоже, я имею в виду, в целом. Юбка была, как у этого платья, и рукава такие же, а воротник походил на этот. Только, по-моему, с кружевами.

—Мода второй половины ХIХ века, начинай с этого периода. Сомневаюсь, что нужно искать горничную или служанку, — задумчиво добавила Хоуп, разглядывая иллюстрацию. — Слишком модно для простой девушки. Конечно, платье могла подарить хозяйка или родственники, но высока вероятность того, что Лиззи — женщина со средствами.

—Ясно, учту. Спасибо.

—Не за что, мне самой интересно. Я буду у себя в кабинете, если вдруг понадоблюсь.

Оуэн хотел провести за поисками полчаса, а потом пойти работать, но увлекся, просматривая старые записи, газетные статьи и генеалогические сайты. В какой-то момент вошла Хоуп, принесла свежего кофе и тарелку теплого печенья.

Наконец Оуэн выпрямился, хмуро глядя на монитор.

—Что за фигня? — требовательно спросил Райдер. — Сидишь здесь, лопаешь печенье, а я, как дурак, вкалываю?

—Чего?

—Уже половина третьего!

—Ой, прости. Думаю, я ее нашел.

—Кого?

Райдер схватил последнюю печеньку, откусил, и с его лица исчезло хмурое выражение.

—Ну... — Оуэн показал на потолок. — Ее.

—Господи, у нас работы по горло! Играй в охотника за привидениями в свободное время.

—Элиза Форд, из нью-йоркских Фордов.

—Выяснили, отлично.

—Нет, серьезно, Рай, все сходится. Она умерла здесь от какой-то лихорадки в середине сентября тысяча восемьсот шестьдесят второго года. Похоронена в Нью-Йорке. Ей было восемнадцать. Элиза, Элизабет, Лиззи. Круто, правда?

—Я в восторге. Она здесь уже примерно сто пятьдесят лет, могла бы и подождать, пока мы не закончим соседнее здание. — Райдер взял стаканчик, отхлебнул. — Кофе холодный.

—Поднимусь наверх, попробую с ней поговорить. А потом наверстаю упущенное время. Все равно Эйвери работает до шести.

—Искренне рад, что такая мелочь, как работа, не мешает твоей личной жизни.

Услышав в голосе брата недовольство, Оуэн тоже повысил тон:

—Я же сказал, что наверстаю! И, черт возьми, мы перед ней в долгу. Она предупредила нас о Сэме Фримонте. Кто знает, что бы он сделал с Клэр, если бы Бек не успел вовремя!

—Черт! — Райдер стянул с головы бейсболку, взъерошил волосы. — Ладно, поговори со своей покойной подружкой, а потом приходи в соседнее здание. Еще есть печенье?

—Не знаю. Спроси у Хоуп.

Что-то проворчав, Райдер направился к выходу.

Закрыв ноутбук, Оуэн оставил его на столе и поднялся по лестнице. Он нашел несколько женщин в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, которые умерли в городе в искомое время. Их было бы больше, если бы он исходил из теории, что привидение само выбирает себе возраст.

Но он чувствовал, что это Элиза Форд.

Оуэн почти дошел до номера, как вдруг вспомнил, что Хоуп и Кароли имеют обыкновение закрывать на замок номера, где никто не живет. По крайней мере, люди. Он хотел было повернуть назад, но тут дверь номера «Элизабет и Дарси» открылась.

—Отлично. Приглашение войти?..

Было странно входить в комнату, где к фирменному аромату английской лаванды примешивался запах жимолости — запах Элизабет.

—Ну и вот.

Дверь со щелчком захлопнулась, и Оуэн почувствовал, как по спине пробежал холодок.

—Ну и вот, — повторил Оуэн. — Уже месяц, как мы открылись. Дела идут хорошо. В прошлые выходные здесь устраивали небольшой свадебный прием. Думаю, ты об этом знаешь. По словам Хоуп, все было замечательно. Мне нужно работать в соседнем здании, но я внизу искал кое-какую информацию. Нам было бы легче тебе помочь, если бы мы узнали, кто ты. Элиза?

Свет погас и снова зажегся. У Оуэна закололо в пальцах.

—Ты Элиза Форд?

Вначале появился расплывчатый силуэт, который через несколько мгновений принял очертания женщины. Она улыбнулась и сделала книксен.

—Я так и знал! Элиза.

Она положила руку на сердце, и Оуэн мог бы поклясться, что в голове прошелестел голос: «Лиззи».

—Тебя так звали, Лиззи.

«Билли».

—Билли называл тебя Лиззи. Кто такой Билли? Привидение прижало к груди вторую руку, закрыло глаза.

—Ты его любила, я понял. Он жил здесь, в Бунсборо? Ты приехала к нему в гости? Он был с тобой, когда ты умерла? Или он умер первым?

Лиззи широко распахнула глаза. Оуэн понял, что она ошарашена, и мысленно выругался. Возможно, она не знает, что мертва, или что Билли тоже давно умер. Наверное, об этом где-то написано.

—Я имел в виду, вы с ним встретились в гостинице?

Она исчезла. Мгновение спустя дверь на террасу распахнулась, потом захлопнулась.