Ночные игры - Беверли Бартон

Но прежде чем он заведет мотор своего мотоцикла ему предстоит выполнить кое-какую приятную ежедневную работу, так сказать, подготовительную часть игры, Падж уже предвкушал наслаждение.

Ничто не возбуждало Паджа так, как конец игры. Он ловил свою жертву, чувствуя свою власть над ней. Но в его планы не входило совокупление с этими женщинами. Секс с ними был для него равнозначен сексу с животными.

Падж открыл файл с информацией, которую он собрал в течение прошлой недели, сузил границы поиска до пяти женщин. Волейболистка. Исполнительница бальных танцев. Девушка из группы поддержки спортивной команды. Гимнастка. И пловчиха из колледжа.

Одну за другой Падж изучал фотографии женщин и сведения о них. Две блондинки. Две брюнетки. Одна рыжая. И все в отличной физической форме.

Его взгляд остановился на соблазнительной девушке из труппы поддержки. Большая грудь. Длинные нога. Темные волосы. Шоколадного цвета глаза. Не сказать, что хорошенькая, но привлекательная. Чем-то она напоминала Паджу Николь. Может быть, самоуверенным блеском в глазах и высоко вздернутым подбородком.

«Привет, Миа. Хочешь посетить мой райский островок? Это место просто создано для… смерти».

Сандерс пошел с Барбарой Джин на рождественскую службу в методистскую церковь, которую она посещала регулярно. К удивлению Гриффа, Иветта отправилась с ними. Он понял, что это своеобразный намек. Иветта специально оставила его наедине с Ник, чтобы он смог рассказать ей о тех самых десяти годах своей жизни. Поговорив с ним об этом однажды, Иветта больше не возвращалась к этой теме, давая Триффу возможность самостоятельно принять решение.

— Мы с Барбарой Джин сегодня испекли пироги, — проговорила Ник, свернувшись клубочком в кресле около окна. — Я никогда в жизни не пекла пироги. Мне понравилось.

Грифф проследил за ее взглядом и понял, что она смотрит на хвойное дерево высотой девять футов, возвышающееся посреди гостиной. Украшенное мерцающими золотыми, кремовыми и белыми игрушками, оно было настоящим шедевром Марка.

— Разве ты никогда не пекла пироги или печенье со своей матерью? — удивился Грифф.

— Нет. Она пыталась научить меня готовить, но я отказывалась выполнять домашние обязанности. Я не хотела становиться домохозяйкой, мне казалось, что это то же самое, что быть рабыней.

— Моя мама работала прислугой, — сказал Грифф. — Она убиралась в домах разных людей. Некоторые относились к ней хорошо, но были и такие, кто просто вытирал об нее ноги.

— Значит, ты вырос в нищете?

— Мы были бедны как церковные мыши.

— Мою семью, конечно, нельзя назвать богатой, но мы жили в хорошем доме, у нас была приличная машина, и одевались мы неплохо. У отца был собственный бизнес. Мама сидела дома со мной и братом. Правда, было бы гораздо лучше, если бы Чарлз Дэвид родился девочкой, а я мальчиком. Брат был милым, чувствительным и артистичным, как наша мать. А я агрессивной и грубой — вся в отца.

— Почему-то мне кажется, что твой отец был не очень-то доволен, что у него чувствительный и артистичный сын.

Ник засмеялась. Смех был неискренним и горьким.

— Не знаю, что ему больше не нравилось — изнеженность сына или резкость и грубость дочери.

— Почему ты рассказываешь мне об этом? — спросил Грифф.

— Может быть, потому что это лежит на поверхности моего сознания. Доктор Менг снова и снова выуживает из меня подробности моего детства. Она убеждает меня, будто выбор мной мужа связан с моими отношениями с родителями. И что существует какая-то загадочная связь между моими родителями, моим мужем и тем, как я контролирую — то есть, по ее мнению, не контролирую — свое состояние.

— А ты считаешь, что она ошибается?

Ник пожала плечами.

— Ты ведь понимаешь, что Иветта ничего не рассказывает мне? Она лишь сказала, что не может помочь тебе, потому что ты не позволяешь ей этого сделать. И она думает…

— Плевать на то, что она думает! — Ник вскочила с кресла. — Забудь обо всей этой ерунде хотя бы на пару дней. Давай отпразднуем Рождество! Будем есть, пить, веселиться и открывать подарки.

Ник подошла к праздничному дереву и окинула взглядом коробки в ярких обертках, лежащие вокруг него.

— Ник! — Грифф смотрел прямо в ее красивые светло-карие, глаза.

— Да, Грифф?

— Иветта считает, что я могу помочь тебе.

Она вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснений.

— Каким ты меня видишь? Опиши меня, — попросил Грифф.

Ник усмехнулась:

— Ты серьезно?

Он кивнул.

— Что ж, ты красивый.

— Естественно, — ухмыльнулся он. — Что еще?

— Ты богат и влиятелен. Ты силен и… смел. Ты тот, кому завидуют многие мужчины, на кого они хотели бы быть похожими.

— Хм… А я никого тебе не напоминаю? — спросил Грифф.

Ник молчала.

— Я не напоминаю тебе отца?

Передернув плечами, она глубоко вздохнула.

— Немного. — Она снова вздохнула. — До того как я узнала тебя лучше, ты действительно напоминал мне его. Пожалуй, это было одной из причин, почему я тебя ненавидела. — Ник быстро взглянула на Гриффа. — Надеюсь, ты понимаешь, что теперь мое отношение к тебе изменилось. И чувства к тебе я испытываю совсем другие.

— Я это знаю, — подтвердил Грифф. — Наверное, тебе известно и то, что мы с тобой похожи. Иветта даже считает, что я твой мужской двойник.

Ник медленно повернулась к Гриффу:

— В этом доктор Менг права.

— Мы с тобой половинки единого целого.

Ник снова усмехнулась:

— Я бы не стала заходить так далеко. Звучит чересчур романтично, а мы оба знаем, что романтики из нас никудышные.

— Мы реалисты, ты это хочешь сказать? Мы видим жизнь такой, какая она есть на самом деле.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Тебе кажется, что я делаю вид, будто все в порядке, когда в реальности это не так. Но позволь тогда спросить тебя, мистер Вторая Половинка Николь Бакстер, если бы то, что произошло со мной, произошло бы с тобой, разве ты поступал бы иначе?

— Ты совершенно права, — согласился Грифф. — Сначала я притворялся очень сильным и не способным на компромиссы. Я делал вид, будто не нуждаюсь ни в чьей помощи. Но в конце концов эта помощь мне потребовалась. Иногда требуется еще и сейчас.

Ник удивленно изучала лицо Гриффа, очевидно, осмысливая то, что он сказал.

— Что-то я ничего не поняла.

Грифф жестом предложил ей сесть. Ник молча повиновалась.

Когда они оба сели, он погладил ее по щеке.

— Когда-то мне было наплевать на твое мнение.