Свобода для Господа Бога - Илья Те

С этими словами «хирург» снова воткнул макетный нож в тело Гора, но уже рядом с пахом в непосредственной близости от половых органов. Кровь хлестнула фонтаном, но Барни вел своим инструментом совершенно спокойно, как будто кроил ткань.

Фехтовальщик сжал челюсти, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. От резкой боли, унижения и злости кружило голову и жгло в горле.

Только сейчас он осознал, что полностью обнажен, хотя и видел прикрученные к кровати ноги. Просто понимание пришло лишь сейчас. Он гол, связан и беззащитен!

Барни между тем закончил соответствующие предварительные надрезы вокруг бедер, затем взял с соседнего столика дисковую электропилу и тубус с герметиком.

– Это, – объяснил он тоном лектора, демонстрируя Гору тубус, – санитарный герметик. Я уже обрабатывал вас таким, сударь, – Барни кивнул на левую руку Гора, заканчивающуюся культей. – Герметик не только дезинфицирует открытые раны любой протяженности, но и останавливает кровотечение, мгновенно спаивает стенки разорванных сосудов, а главное – замораживает нервные окончания. Так что операцию мы проведем на самом лучшем техническом уровне. Прямо скажем – по-королевски.

Он отложил тубус в сторону и поднял электропилу. Ее диск завизжал.

Гор тоже.

* * *

Боринос и Амир вошли в комнату и посмотрели на изувеченное тело своего пленника. Лорд Хавьер отбыл только что, и теперь король и кардинал коротали время вдвоем. То, куда именно отправился порядком надоевший за тысячелетия лорд-консидорий, Бориноса не слишком интересовало. В гораздо большей степени в ожидании Господа Хепри его заботила предстоящая военная кампания и схватка с рабской армией Трэйта.

Амир тоже не обременял себя излишними думами о бессмертном лорде, ибо в последние часы оказался необычайно сильно увлечен поимкой своего главного и самого страшного за долгую жизнь врага. Врага, которого им с Бориносом наконец-то удалось заполучить ценой унижения перед собственным победоносным войском.

Фехтовальщик висел в центре комнатенки, повешенный за ребра на два металлических крюка. Глазам предстали страшная голова, со спутанными волосами, мертвенно-бледным лицом и окровавленное туловище с болтающимся членом. Плечи и таз переходили в трудноописуемые ошметки плоти вокруг страшных ран, напоминающие края грубо оборванной ткани.

В центре всех четырех обрубков торчали концы серовато-желтых, ровно спиленных диском пилы костей.

Ухоженный «королевский» доктор стоял рядом в противоположном углу комнаты, буквально источая всем своим видом чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы, но в то же время стараясь не мешать высокопоставленным особам любоваться ее результатами.

– Вот так тушка, – весело усмехнулся Боринос и лукаво посмотрел на кардинала, – забавно. Ну-с, разлюбезный мой Амир, как вы находите это зрелище?

Амир поморщился и зажал нос надушенным платочком. Он, конечно, был массовым убийцей и жестоким рабовладельцем, но откровенным садистом – нет.

– Я бы сказал, Ваше величество, что зрелище не для слабонервных, – нейтрально ответил он, стараясь не раздражать лишний раз безумного монарха. – Однако не слишком ли радикальное решение? Руки-ноги могли бы ему пригодиться, а сам он – хорошо послужить…

– Послужить чему, Ваша Святость? – король всплеснул руками. – Вы забыли, как он разбивал вам молотком пальцы? Неужели вы не поняли еще после всего того, что этот негодяй вытворил в Харториксе, что разговаривать с ним совершенно бесполезно. Насладитесь победой – и отправьте недоноска в расход, пусть помучается и сдохнет. Я бы даже… даже посоветовал вам использовать при этом стимуляторы, чтобы пытка длилась дольше, а парень не терял сознание. Сдерите кожу полосами с живота и спины, отрежьте по кусочкам член и мошонку, потом скормите все это собакам у него же на глазах, а потом – выжгите ему глаза. В общем – наслаждайтесь!

Король махнул рукой, решительно развернулся и направился к выходу из «лаборатории».

– Вы покидаете меня? – воскликнул Амир.

– О, да, Ваше преосвященство, – ответил Боринос, подойдя к двери. – Мы и так потеряли с этим молодцем почти сутки. А между тем Апостол рабов – это добыча церкви, моя же добыча – это вся армия сервов. К тому же не забывайте, нам нужно уложиться в срок до прибытия Его Божественности, а времени совсем мало. Так что я отправляюсь в поход, а вы оставайтесь с вашим пленником. Меня же ждет Бургос!

Амир немного постоял, поглядывая на покачивающуюся на крюках «тушку» своего главного врага. Первой мыслью было достать пистоль и пристрелить серва, не сходя, как говорится, с места. Все равно использовать пси-талант Фехтовальщика, учитывая специфику их личных взаимоотношений, уже не удастся, а как источник информации о восставших пленник кардинала тоже не интересовал – на то имелись спутники, вращающиеся вокруг местного светила.

Убить его – и дело с концом. Убить – и не думать.

Пси-матрица, о которой просил Господь Хепри, уже снята, и для изготовления клона и соответственно удовлетворения интереса божества к необычному медиуму из Твердого Космоса ее вполне хватит.

С другой стороны, Боринос прав: ничто не приносит такого удовлетворения, как расправа над поверженным противником. С Армией сервов король справится сам, к нему приставлены тысячи клерикалов с техникой, в его распоряжении все храмы. Личное участие кардинала в военной операции сейчас не обязательно. Следовательно, время есть.

Решившись, коротким жестом Амир подозвал к себе дока Барни и кивнул на «тушку».

– Можешь привести его в сознание? – спросил он.

– Конечно, сэр.

– Валяй!

Барни отбежал к лабораторному столу, стоящему в конце комнаты, и тут же вернулся со шприцем.

– Просто привести в сознание, сэр, – уточнил он, – или ввести стимулятор, чтобы усилить боль?

– А это возможно?

– О, разумеется! У Его величества в этом смысле лучшая лаборатория на планете. Есть все! Вот это, – он показал маленькую стеклянную капсулу с прозрачной жидкостью, – обычный стимулятор. Он не дает пациенту потерять сознание даже при самых страшных болевых ощущениях. Клиент будет жить, пока не разорвется сердце или пока не лопнут сосуды в мозге. А это, – он продемонстрировал другую капсулу с мутноватой жидкостью, – еще и усилит восприятие. Даже прикосновение пальца он будет чувствовать так, как будто с него в этом месте сняли кожу и вы дотрагиваетесь до обнаженной плоти. Я уже не говорю о раскаленном железе и клещах. Орать будет, вы даже не представляете как!

– Он консидорий, – засомневался Амир, – и вряд ли будет орать.

Барни посмотрел на Амира с легкой хитринкой, как смотрят умные прорабы на глупых заказчиков.

– Такого не выдержит никто, – заявил он уверенно, – поверьте моему опыту. Сила воли и болевой порог, тренированность и стальной характер здесь ни при чем. Это просто химия. Что герой, что ребенок – все едино. Препарат стимулирует нервную систему настолько, что в сотни раз обостряются все органы чувств. Осязание, обоняние, вкус. Впрочем, вкус тут как раз ни при чем. Обостряется слух, изменяется зрение. Немного мутнеет в глазах, предметы становятся расплывчатыми, человек ничего не видит, но солнечные лучи и тени просто режут зрачки. Кошмарно! Эту дрянь я из интереса даже как-то пробовал на себе. – Барни скривился и покачал головой: – Я вколол тогда ничтожную дозу, но чуть не сошел с ума от простого валяния на постели. Так что ваш хваленый Фехтовальщик будет плакать даже от легкого щелчка по носу. Ну как, попробуем?